Когда же новая идея счета более длительных промежутков времени лунными месяцами начала выкристаллизовываться, то появилась потребность в новой единице длины времени — в годе. Не исключаю, что эта идея базировалась на желании иметь абстрактный отрезок времени, состоящий из целого количества дней, чтобы можно было определять конец и начало этого отрезка, не проводя наблюдений за фазами Луны. Именно поэтому первичный год и был совершенно естественно принят за ближайшее к длительности лунного месяца число суток. Именно так и возник год (точнее, месяц-год) длиной в 30 суток!
Впрочем и другие примеры Кузанца тоже свидетельствуют о существовании месячного счета времени: например, времена года измерялись в месяцах и приравнивались не только к трем месяцам, но порой и к четырем месяцам. Ведь в разных странах и сезоны имеют разные длины, так что для Египта, например, более естественными являются три сезона по четыре месяца.
Другой пример подобного рода приводит Иделер (т.1, стр. 60), говоря об упомянутом дважды Сенсорином в его истории древней астрономии (на стр. 32 и 295) понятии annus bimestris (год двухмесячный). Этот явно исходящий из прямого счета лунных месяцев год имел в общей сложности 59 суток, причем его первый месяц имел 30, а второй 29 суток (хорошее приближение к суммарной длине двух синодических месяцев). Иделер подчеркивает, что понятие двухмесячного года было первым сохранившимся в веках понятием года у египтян. Выходит, что у них каждый сезон состоял из двух лет!
Он же (т.1, стр. 62) считает, что в начале формирования понятия солнечного года (не как хронологической единицы, а как формы представлений о периодичности климатических изменений) в качестве хронологических единиц использовался трехмесячный год у одних народов (он отмечает таковой у аркадцев) и шестимесячный год у других (таковой существовал у акарнайцев и карийцев).
Мое мнение о существовании в прошлом прямого счета времени месяцами разделяет и Кеслер в упомянутой выше статье «Осознание сквозного времени». Так, исходя из лингвистической близости соответствующих наименований для отрезков времени, он пишет: «обратим внимание на то, что греческое слово ENH означало „последний день МЕСЯЦА“ (доныне существующее ENIAYTOC означает „год, большой промежуток времени, цикл, период“. А ведь латинское слово ANN(US) = год и греческое ENH — близнецы-братья! Поэтому во время ОНО, скорее всего, считали месяцами (естественно, лунными).»
Бикерман, рассказывая о греческих календарях, ранняя история которых «практически неизвестна» (стр. 23), сообщает, что «Гомер умалчивает о каком-либо календаре», «не упоминает названий месяцев и не считает число месяцев в году, хотя счисляет число (лунных) месяцев беременности.» Это место у Бикермана перекликается с приведенным выше высказыванием Кузанского о годе Ромула. «Гесиод перечисляет дни между „прибыванием“ и „убыванием“ Луны, но он же перечисляет и все дни в течение месяца.» Что это, как не ситуация с самым начальным лунным календарем, в котором временной счет ограничивался рамками месяца!?
В книге «Когда крестилась Киевская Русь?» (Ст. — Петербург: Нева, 2003, стр. 200) Йордана Табова, виднейшего болгарского ученого, работающего в области современной исторической аналитики, имеется следующий вывод об использовании счета месяцев арабами:
«Крупный ученый конца XI — начала XII в. аль-Марвази, описывая русов, сообщает: „И было их воспитание таким, пока они не приняли христианство в месяцах 300 года“ (РАП с. 122).[…]
Это свидетельство (с несущественными различиями) находит подтверждение у персидского автора первой половины XIII в. Мухаммеда Ауфи и у турецкого компилятора Мухаммеда Катиба (РАП с, 123).
О. Рапов считает, что под „в месяцах 300 года“ следует понимать 300 лет от хиджры, и что это дает 612+300=912 год.
Но учитывая наличие слова „месяцах“, более естественно предположить, что „в месяцах 300 года“ означает 300 месяцев от хиджры, т. е. 612+25=637 год.
Забегая несколько вперед, отметим, что наши дальнейшие анализы подтвердят второе понимание данного выражения.»
Здесь РАП — ссылка на книгу [Рапов], которую Табов часто цитирует.