Предыстория под знаком вопроса (ЛП)

Так как даже прошедшие школу псевдонаучной фантастики археологи не в состоянии предположить, что раскалывавший камень первобытный человек прожил десять тысячелетий, то им просто не остается ничего другого, как отделить возраст, которому соотнесен культурный слой в 50–60 см (10000 лет) от длительности пребывания человека в оной (максимум несколько лет или десятилетие) в течение этого срока.

Только, вот, беда, нигде вокруг не удается найти ни гигантских гор камней, обработанных древними мастерами, ни культурных слоев, суммарная высота которых составляла бы многие десятки, а то и сотни метров, которые должны были бы произвести жители пещеры в других местах обитания. Ведь даже, если бы их перебили представители другого племени, то и они должны были где-то оставлять свои культурные слои.

Хайнзон даже готов согласиться с аргументом, что кости как самих обитателей пещеры, так и съеденных ими животных, могли и не сохраниться в течение десятков и сотен тысяч лет, ибо для превращения костей в окаменевшие остатки нужны весьма специфические явления катастрофического характера (хотя, как мне кажется, одних только молний, которые могут приводить к мгновенной минерализации органического вещества, должно было за сотню тысяч лет наударять в стоянки древнего человека достаточно много, чтобы завалить все археологические музеи мира горами окаменевших костей).

Но зато он спрашивает, куда же девались костровища? Ведь одной из догм предыстории является использование первобытным человеком огня в течение 700 000 лет. Постарайтесь представить себе, какие горы золы должны были образоваться за это время как в обитаемых пещерах, так и на стоянках первобытного человека под открытым небом. Где они эти тысячи и десятки тысяч первобытных костровищ и куч золы?

Наконец, главный аргумент скептиков типа Хайнзона заключается в том, что другая догма предыстории утверждает, что в течение двух с лишним миллионов лет человек использовал каменные орудия. Но при изготовлении оных остаются минеральные остатки, практически неистребимые временем. К тому же каждый человек в течение своей жизни использовал не одно, а много разных каменных орудий, которые ломались и выбрасывались.

Горы этих отбросов должны были бы покрывать землю во всех областях проживания человека, как в Африке, так и в Азии и Европе, а позднее и в Америке и Австралии. Об их ожидаемых размерах дают представления найденные в прибрежной зоне отвалы съеденных первобытным человеком ракушек морских и пресноводных моллюсков. Однако никаких таких каменных гор археологи нигде не обнаружили.

Объяснение, которое дает Хайнзон этому парадоксу, восходит к теории катастроф Великовского и разделяется и Блёссом, и Иллигом и другими авторами критического направления. Оно сводится к тому, что наука в XIX в. под влиянием идей Дарвина и его первых и примитивных представлений об эволюции, требующих для возникновения новых видов миллионы и сотни миллионов лет, навязала свою точку зрения о длинных периодах развития и антропологам тоже.

И хотя сегодня наука уже не считает, что нужно с самого начала отрицать любое направление мысли, допускающее в прошлом неожиданные и разрушительные катастрофы и катаклизмы, традиция искусственно растянутых доисторических временных интервалов продолжает жить и в антропологии, и вообще в исследованиях предыстории. Сегодня катастрофы признаны естествознанием, но по традиции принимается за аксиому, что между двумя последовательными катастрофами лежат десятки миллионов лет.

Поэтому для антропософии ничего не изменилось и она по-прежнему пытается существовать с длинными временными интервалами, не заполненными никакими археологическими находками, позволяющими эту длину оправдать. Проще продолжать жить с очевидным парадоксом, чем ломать традиционные хронологические представления о свехдолгой предыстории!

Когда жили динозавры?