Преемники. От царей до президентов

Через пару лет императрица продолжила пропагандистское наступление. Сначала она предложила пост воспитателя своего сына философу Даламберу, а когда тот отказался, формально сославшись на российский климат, Екатерина выручила из материальных затруднений Дидро, купив его библиотеку. Впрочем, то, что сделала русская императрица, нельзя назвать в полном смысле покупкой. Речь снова шла о талантливой рекламной акции, привлекшей очень многих. Екатерина выплатила Дидро все положенные за библиотеку деньги, а затем оставила книги в его пожизненное пользование. Мало того, императрица назначила философу щедрое ежегодное жалованье в качестве "библиотекаря", а затем даже выплатила это жалованье за 50 лет вперед!

Естественно, заставить всю просвещенную Европу забыть о том, как Екатерина пришла к власти, было невозможно. Неприятными для государыни реминисценциями заполнены даже письма ее новых друзей. Даламбер в послании к Вольтеру отпускает весьма недвусмысленную шутку:

Кстати, вы знаете, что мне предложили заняться воспитанием великого князя, хотя я и не имею чести быть иезуитом? Но я страдаю от геморроя, а он слишком опасен в этих краях, мне хочется, чтобы зад болел в полной безопасности.

Намек на смерть Петра III очевиден.

Можно найти и более жесткие высказывания. Гораций Уолпол пишет:

Вольтер со своей Екатериной внушает мне ужас. Хорошенький повод для шуток — убийство мужа и узурпация престола. Говорят, совсем неплохо, когда заглаживают вину. А как заглаживают убийство? Держа наемных поэтов? Оплачивая продажных историков и подкупая дурацких философов за тысячу миль от своей страны? Честолюбие толкает на преступления, а алчность канонизирует их!

Императрица знала о подобных настроениях, а потому через какое-то время предприняла еще одну пиар-кампанию. Екатерина начинает скупать для Эрмитажа работы великих мастеров, демонстрируя миру свой вкус и заботу о развитии искусств у себя дома. И этот шаг не остается незамеченным. Дидро пишет скульптору Фальконе, которого Екатерина вскоре пригласит в Россию ваять знаменитого Медного всадника:

Ах, мой друг, как мы изменились! Среди полного мира мы продаем наши картины и статуи, а Екатерина скупает их в разгар войны. Науки, искусства, вкус, мудрость восходят к северу, а варварство со своими спутниками нисходит на юг.

Отблеск сияния от нимба, внезапно вспыхнувшего над головой Екатерины, упал и на ее империю. Россией вновь, как в петровские времена, заинтересовались на Западе, в нее вновь поверили, именно на русской почве многие европейские мечтатели решили посеять семена "доброго" и "вечного". В этом была своя логика: где же еще культивировать столь легко ранимые ростки, как не под благодатной сенью самой просвещенной из императриц.

Поначалу и сама Екатерина искренне представляла себе российское общество девственно нетронутой почвой. Ей казалось, что русскую целину вспахать реформами легче, чем неподатливую консервативную Европу. Прозрение, впрочем, пришло к ней довольно быстро, она убедилась, что "и у России есть свое прошлое, по крайней мере, есть свои исторические привычки и предрассудки, с которыми надобно считаться".

Преемник и низы

Екатерининская эпоха отличается тем, что именно в этот период преемник не диктовал России свою волю, а искренне пытался уловить ответное эхо снизу и, насколько это возможно, учесть пожелание народа. В этом смысле других таких примеров в истории нашего отечества вы не найдете, как бы ни искали.