Преемники: от царей до президентов

Старые изношенные башмаки государства российского выглядели, конечно, непрезентабельно — в этом император соглашался с декабристами, — но, как ему казалось, в умелых руках настоящего мастера ("мы, инженеры…") это было делом поправимым, стоило лишь башмаки почистить, укрепить подметку и наложить заплаты. Этим Николай Павлович и занимался все свое царствование, причем очень усердно, часто работая по 18 часов в сутки. Это было время контрреволюции в области идеологии и переходных мер в практической сфере государственного строительства.

Согласно некоторым свидетельствам, Николай Павлович говорил: "Я не хочу умереть, не совершив двух дел: издания свода законов и уничтожения крепостного права". Если воспринимать эти слова как программу-максимум, то можно констатировать, что ее удалось выполнить на 75 %. Именно Николай сумел сделать то, что безуспешно пыталась осуществить в свое время еще Екатерина II, — свести воедино и как-то структурировать немыслимо запутанную, архаичную и противоречивую законодательную базу Российской империи. Разгрести эти авгиевы конюшни поручили специальной комиссии под руководством Михаила Сперанского. Эта поистине геркулесова работа была с честью выполнена. В хаотически плескавшиеся бурные воды российского судопроизводства власть бросила спасательный круг. Предпосылки для широкомасштабной судебной реформы в России — ее осуществил уже Александр II — были созданы.

Крепостным вопросом император занимался не менее трудолюбиво, чем законодательным. "Сперанским" по крестьянским вопросам был назначен граф Павел Киселев (в разное время генерал-адъютант, член Государственного совета, министр, посол России во Франции). Именно его наработки и легли в ходе уже следующего царствования в основу решения об отмене крепостного права.

Последний шаг в деле освобождения крепостных Николай сделать так и не решился, слишком сильны были еще сомнения в нем самом, не говоря уже о российском обществе. Не без горечи император констатировал:

Крепостное право в нынешнем его у нас положении есть зло для всех ощутительное и очевидное; но прикасаться к оному теперь было бы злом еще более видимым.

Иначе говоря, без Николая Палкина не появился бы и Александр Освободитель. Самодержавие при Николае не достигло еще стадии застоя. Упорно притормаживая Россию, оно на свой манер все же эволюционировало, медленно изменяясь и приспосабливаясь к ситуации.

Братья Александр Павлович и Николай Павлович (как политики и государственные деятели) оба "страдали флюсом", но на разные щеки. Александр был сильнее брата в делах международных. Николай успешно строил дороги, но не смог грамотно распорядиться международным капиталом России, накопленным во времена старшего Павловича. Старательно залатанные Николаем I российские башмаки, возможно, и могли бы еще какое-то время послужить для неторопливой мирной загородной прогулки, но они, конечно, не годились для тяжелого военного похода.

Что и доказала проигранная Россией Крымская война. Наша страна смогла в николаевскую эпоху успешно бороться с отсталой Персией и рассыпавшейся на глазах Османской империей, но когда пришло время противостояния с могучей коалицией западных государств, русский царь обнаружил, что он бос, а "тяжко больные" европейцы, от которых Россия отгородилась забором, оказались на поверку крепче "здоровых" русских.

Николаевская эпоха убедительно доказала: национальный дух — вещь, может быть, и хорошая, но только если к нему прилагаются здоровая экономика, передовая промышленность и современная армия.

Как вырастить идеального преемника

Русскому кораблю, покинувшему при Николае I общеевропейскую эскадру, чтобы на 30 лет уйти в автономное плавание в поисках особой земли обетованной для православных, пришлось вернуться в исходную точку, потерпев неудачу. Такелаж был изрядно потрепан бурями, в бортах зияли многочисленные пробоины, но главное, увидев на горизонте Европу, русские поняли, насколько за время своего одинокого странствия они снова отстали от Запада. Навстречу старому паруснику устремились бронированные линкоры, и никаких симпатий к добровольным скитальцам этот мощный флот не питал.

Приказав паруснику занять положенное ему место в европейской кильватерной колонне, новый российский капитан начал срочно ремонтировать и модернизировать судно.

По масштабам и трудностям преобразований (отмена крепостного права, судебная реформа, военная реформа, реформа местного самоуправления, отмена основных цензурных ограничений и многое другое) царствование Александра II вполне сопоставимо с эпохой Петра Великого. При этом по масштабу личности реформатор Александр явно уступал реформатору Петру. Преимущество было в полученном воспитании. Никогда, ни до, ни после того, в нашем отечестве преемника не готовили к руководству Россией столь тщательно.