Прегрешения богов

Наклонившись через стол, он протянул ко мне руки умоляющим жестом.

— Я делал разные… Делал то, чего сам не хотел. — Он покачал головой. — Нет, нет, вы мне не поверите. Я по глазам вижу.

Я хотела, чтобы он быстрее рассказал нам все, что знал, и я могла бы сообщить полиции, что он у нас. Нам разрешается использовать магию, чтобы помочь клиентам. Наше агентство этим и славится, черт его побери, так что я лишь оправдывала в собственных глазах то, что собиралась сделать.

Я встала со стула, перегнулась через стол и дотронулась до его руки.

— Не переживайте, я знаю, как может воздействовать на чувства сильный гламор фей-крошек.

Он посмотрел на мою ладонь, накрывшую его руку.

— Можно мне взять вас за руку?

— Зачем?

— Я эльфоман. Подержать вас за руку — это больше, чем я мог надеяться.

Я внимательно посмотрела ему в глаза — в них отражалось неподдельное страдание. Подумав, я решила, что чем дольше он будет прикасаться ко мне, тем скорей все расскажет. Если он действительно эльфоман, то за возможность ко мне прикоснуться он выдаст любую тайну.

— Хорошо, — разрешила я.

Он взял меня за руку; его рука дрожала, словно это было страшно важно для него. Холод тронул его за плечо, но вместо того, чтобы испуганно отпрянуть, Донал посмотрел на него, светясь от радости. Случай у него был тяжелый.

— Мой психоаналитик говорит, что меня перевернуло в двенадцать лет, когда я случайно посмотрел эльфийское порно. Все мои интересы вертятся вокруг сидхе, потому что я видел сияющую пару на экране, когда моя сексуальность только формировалась.

Он повернулся ко мне, в глазах у него стояло страдание:

— Я видел, как двое вас озарили огнем всю комнату. Разве может после этого идти в сравнение любой человек?

Я удивленно моргнула:

— Простите… Не подозревала, что существует сидхе-порно.

Рис пояснил:

— Следом за Мэви Рид в кино стали сниматься и другие, но у них не было ее таланта.

Я повернулась к нему:

— Хочешь сказать, что и сейчас есть такие Сидхе, кто снимается в порно?

Он кивнул:

— И даже в глиммер-порно.

— Ройял упоминал о нем сегодня ночью, — сказала я.

— Не сомневался, — хмыкнул Рис.

Я сердито на него глянула.

— Виноват, — сказал он.

Держа Донала за руку, я чувствовала, какое огромное счастье охватило его от такой малости. Эльфомания — жуткая штука. Это значит, что никто и ничто не может утолить жажду прикосновений, и рано или поздно у человека наступает истощение. Обычно она развивается у людей, которых когда-то похитили и забрали в волшебную страну, а потом выпустили или он сам сбежал — и обнаружил, что от волшебной страны на самом деле не уйдешь. Такое бывало в прошлом, задолго до моего рождения. Эти люди не могли больше жить обычной жизнью, они страдали по тем ощущениям, которые не могли им дать люди.

— Рис! — спросила я, вдруг задумавшись. — А ты откуда знаешь о глиммер-порно?

— Когда мы смотрели фильмы Константина, с ними в дополнение шло несколько лент с феями-крошками.

— Она потому и захотела стать большой, — сказал Донал. — Чтобы заняться с ним сексом по-настоящему. Какое-то время она работала веб-девочкой.

— Кем?!

— Есть такие сайты, где он-лайн можно смотреть, как феи-крошки развлекаются сами и друг с другом, а иногда с людьми. На них можно подписаться, как на обычный порно-сайт.

— Именно этим зарабатывала на жизнь подружка Лиама — спросила я.

— Они так и познакомились. Она нарушила правила, встречаясь с клиентом, и ее уволили.

— Значит, веб-девочки — это феи-крошки?

— Не обязательно, люди тоже. Просто девушки, которые за плату разыгрывают сексуальные сцены перед веб-камерой, — пояснил Рис.

Донал кивнул.

— А ты откуда все это знаешь, Рис? — удивилась я.

— У меня есть дом за пределами волшебной страны, ты помнишь, Мерри? Когда тебе запрещены любые сексуальные отношения, порно очень выручает.

Я глянула на Дойла:

— Я думала, королева стражам запрещает даже самоудовлетворение…

— Только избранным. По прошествии времени я подумал, что, возможно, лишь тем, кого она приберегала для себя.

— Мне надо оскорбиться? — спросил Рис.

— Нет, порадоваться. У тебя хоть это было.

Рис кивнул:

— Тоже верно.

— Вы видели, как они кого-то убили? — спросила я у Донала.

— Нет, или я тут же пошел бы в полицию, клянусь.

— Тогда почему вы уверены, что убийцы — они?

— Я так решил, когда узнал имена нескольких жертв. Она ненавидела тех, кто мог притвориться человеком, и тех, кто был сильнее ее в магии. Но не всегда ненавидела, а приступами. Она то дружелюбная и милая, то убить готова. Недаром у нее имя двойное.

— Какое имя? — спросила я.

— Паслена-Белена. Иногда она называет себя Пасленой, и тогда милая и славная, а в другие моменты — Беленой, и тогда она — злобная сумасшедшая тварь.

Все вдруг встало на место.

Не была она свидетельницей, она была убийцей, одной из убийц. Но почему тогда она привлекла к себе внимание? Почему не держалась от дела подальше?

— Она солгала, что была свидетельницей первого убийства, — сказала я.

— Может быть, она не лгала, — заметил Донал.

— Что вы имеете в виду?