Преимущество

Евгений Лукин Преимущество

Менар (возможно, сам того не желая) обогатил кропотливое и примитивное искусство чтения техническим приёмом. Этот прием населяет приключениями самые мирные книги.

Хорхе Луис Борхес

В предвкушении маленькой, но сладостной мести Армен присел на скамью, расчехлил ноутбук и, пока тот загружался, мельком оглядел дремучие громады крон, сквозь которые с переменным успехом пыталось проплавиться полуденное солнце. Благодать. Особенно если учесть, что всё утро пришлось потратить на ругань в райотделе милиции. Точнее — в паспортном столе. А здесь… Тихо, относительно прохладно, никто не помешает.

Армен вывел на экран недавно скачанный текст и неспешно принялся доводить его до ума. Приближающихся шагов, разумеется, не услышал.

— Не помешаю? — Не дожидаясь ответа, спросивший присел рядом.

Да чтоб тебя… Пустых скамеек мало? Армен неприязненно взглянул на незваного собеседника. Увиденное его не обрадовало. Суровая физиономия. Можно даже сказать, авторитарная. Вдобавок с претензией на интеллект.

— Работаем? — полюбопытствовал подсевший. — Или так, в игрушки играем?

Армен насторожился. Воля ваша, но сама постановка вопроса какая-то была подозрительно ментовская. Хотя понятно. Теперь, после райотдела, дяди Стёпы будут мерещиться долго. Впрочем, для опера в штатском подсевший староват. Разве что отставник.

— Читаем, — сквозь зубы отозвался Армен.

— Хм… — озадаченно сказал пожилой незнакомец.

А может, бывший парламентарий. Уж больно величав. Остался не у дел, вянет без общения. В три приёма Армен убрал лишние пробелы между словами — и текст на экране заметно похорошел.

— Что-нибудь по специальности?

— Нет, художественное…

— Прямо с компьютера читаете?

— Угу…

Маститый старец поцокал, покачал головой.

— Глаза испортите, — сочувственно предупредил он.

— От чтения вообще глаза портятся, — последовал философский ответ.

— Ну… не в такой степени…

— В такой, в такой… — рассеянно отозвался Армен, делая все кавычки полиграфическими. — Это в прошлом веке мониторы были никудышные, а теперь без разницы… что экран, что бумага…

Из того, что он произнёс в течение всей беседы, смысл имело только одно слово — «угу». Так и надо было с самого начала: «Угу, угу, угу…» Как филин. Глядишь, отвязался бы.

— А я вот не могу с экрана, — признался отставник. — Книга для меня это… да! Книга — это книга.

— Угу… — сказал Армен.

— Книгу взял да пошёл…

— Угу… — сказал Армен.

— А тут такую тяжесть таскать… На третье «угу» Армена не хватило.

— Да ну какая там тяжесть! — вынужден был возразить он. — Подарочные издания, бывает, больше весят. И потом у меня ж тут не одна книга-то. Целая библиотека.

— А потерял, уронил? — поддел собеседник. — Разом всё и накрылось.

— Ну так копировать надо. На диск, на флешку…

Гравийная дорожка была испятнана тенями и солнцем, как шкура леопарда. Письмена Бога. Иногда леопард передёргивал шкурой, и письмена, надо полагать, меняли смысл.

— Библиотека! — Отставник усмехнулся. — К стеллажу подойдёшь, проведёшь рукой по корешкам: да, библиотека. А это… Нет, не понимаю.

Так разглагольствовать мог только человек с обширной жилплощадью. Или владелец особняка… В однокомнатке поживи!

— Чтение — оно и есть чтение, — хмуро сказал Армен. — Хоть с берестяной грамоты, хоть с бумаги, хоть с монитора…

— Но преимущество-то в чём?

«Неужели когда-то общение и впрямь было роскошью? — с тоской подумал Армен. — Теперь это чума».

— У меня, например, дальнозоркость… — начал он.

— Вот! — немедленно возликовал отставник.

— Врождённая. Компьютер тут ни при чём. А в книгах буковки обычно мелкие, слепые…

— Так очки-то на что?

— Терпеть не могу.

— А контактные линзы?

— Ещё хуже… Ходил у нас один в контактных. Ронял то и дело, потом ползал, на ощупь искал. Послюнит, на место прилепит… А тут — видите? Выделил весь текст, укрупнил — и читай на здоровье.

Собеседник проследил за операцией.

— А это вы что сейчас сделали?

— Заменил везде сдвоенные дефиски на длинные тире. Лёгким движением пальцев.

— Зачем?

— Красиво. И по типографским нормам положено.

— А вы кто по профессии?

— Когда-то работал верстальщиком. Вот, пожалуйста. Теперь текст смотрится как надо. Как должен смотреться.

— Всё равно, — упрямо сказал отставник. — Берёшь бумажную книгу в руки — и чувствуешь. Ощущаешь. С любовью сделано. Переплёт, обрез…

— Да уж, с любовью там! Залепят всю крышку сусальным золотом — и вся любовь. Друг у меня, знаете, что делал? Купит книгу, обложку сорвёт и сам переплетёт по новой. Как нужно. Или вёрстку взять! Глаза б не смотрели… А я-то для себя. Для своего удовольствия. Чтобы читать потом было приятно.

— Покажите, — не устоял собеседник. Армен показал.

— Хм… — сказал тот. — Действительно… Это уже в готовом виде?

— Нет, — сказал Армен. — Последнего штриха не хватает.

— Какого?

— Секрет фирмы. Отставник разулыбался.