Преисподняя

— Если ты ее сейчас спасешь, потом будешь очень сожалеть, предостерегла Джуди пожилая пленница, а Маша перевела.

— Я знаю, — кивнула Джуди. — Я готова. Иначе нельзя.

Она попыталась в одиночку растащить завал, но была слишком слаба. Пленницы схватили ее, чтобы помешать, но она вырвалась, побежала к выходу из штрека и привела молодого охранника, напарника Сталены; вдвоем они принялись растаскивать доски под осуждающее молчание остальных.

Никто не шевельнулся, никто слова не проронил, одна Маша вздохнула тяжело и стала оттаскивать доски в сторону. Густой смрад заполнил тесное пространство штрека.

Вскоре у ног открылась зияющая пустота, охранник посветил фонарем; толпа подалась вперед, среди досок все увидели торчащую из пузырчатой, похожей на жидкий торф гущи голову с безумными выпученными глазами. Иногда охранница уходила вниз, исчезала, и плотная зыбучая поверхность смыкалась над ее головой; потом охранница появлялась, тяжело и обессилено дыша.

Альбинос спустил в яму длинную доску, Сталена уцепилась за нее двумя руками, охранник и Джуди стали тащить ее наверх. Никто им не помогал, ни один человек, Маша помедлила и стала к ним третьей.

Напрягаясь, они втроем с трудом тянули доску с охранницей, страдая от нестерпимой вони, которая крепла и не давала дышать.

Выбравшись наверх, Сталена бездыханно распласталась у ног толпы, долго отдувалась, распространяя вокруг себя одуряющий смрад. Отдышавшись, она села, странно хихикнула, размазывая по себе грязь, потом засмеялась и принялась хохотать. Непонятно было, что ее рассмешило, все опешили, потом поняли и уже смотрели на нее без злости, даже с некоторым состраданием; лица пленниц стали одинаково задумчивыми, словно все сообща задумались об одном.

— Свихнулась, — ни к кому не обращаясь, известила в пространство Вера.

Больше Сталену не видели, молодой охранник сказал, что она больна и находится в госпитале.

Как ни странно, вскоре Джуди обвинили в диверсии. Суд состоял из трех человек, следователь, который допрашивал Джуди был одним из трех.

Молодой охранник привел пленниц в тихое помещение, украшенное портретами вождей; над столом, покрытым красной тканью, висел портрет Дзержинского и транспарант со словами «Наш суд — самый справедливый суд в мире».

Они сидели в ожидании судей, те запаздывали, видно, добирались издалека, либо были заняты важным делом; молодой охранник, не отрываясь смотрел на Джуди.

— Слушай, что он на тебя пялится? — обратила внимание Маша. По-моему, он в тебя влюбился. Все дни глазеет. Смотри, как вперился. А он ничего мужик. Нет, он точно на тебя глаз положил.

— Он следит, чтобы я не сбежала, — улыбнулась Джуди, но она и сама заметила, что альбинос смотрит на нее постоянно.

Появились судьи, три старика: все трое были в старых комбинезонах, как пилоты из одного экипажа. Один из них приказал охраннику открыть окна.

«Какие окна?» — поразилась Вера и стала с недоумением озираться.

Одна из стен оказалась зашторенной, можно было подумать, что за шторами скрыты окна. Так оно и оказалось. Охранник раздвинул шторы, за ними и впрямь обнаружились окна, три окна, все как полагается — рамы, стекла…

Окна на самом деле были устроены в стене, но с той лишь разницей, что за стеклами висели старые плакаты: в одном окне — сельский пейзаж, колхозная страда, в другом — большой дымный завод, но, видно, из давних, когда дым над трубами выражал прогресс, в третьем окне открылась Красная площадь, по которой строем шли пионеры.

Это была комната суда, здесь же располагался красный уголок, окна были устроены, чтобы посетитель не чувствовал себя взаперти и мог отдохнуть душой.

Суд был коротким и скорым. Следователь, он же один из судей, рассматривал происшествие как диверсию враждебной страны. Американская разведка для того и послала Джуди, чтобы та разрушила важный объект и нанесла гарнизону потери в живой силе и технике. Имелся ввиду утонувший автомат. Маша хотела перевести Джуди обвинение, но судьи ее остановили и сказали, что необходимости нет.

Другой судья сказал несколько слов о важности бдительности, третий призвал всех выполнять служебные инструкции и крепить могущество подземного бункера — оплота мира и социализма во всем мире.

Джуди непонимающе прислушивалась, растерянно поглядывала на Машу, но та обескураженно разводила руками: ее останавливали всякий раз, когда она хотела дать перевод.

После судей слово предоставили обвиняемой. Джуди сказала, что произошел несчастный случай, и она помогла спасти охранницу. Ее внимательно слушали, не перебивая, но к переводу так и не прибегли, сказали, нет необходимости, суду и так все ясно.

Тем и обошлось. Следователь, он же судья, прочитал написанный заранее приговор: к высшей мере наказания.

— Что? — непонимающе вертела головой Джуди. — Что они сказали?

— Вы спятили! — загалдели пленницы. — Она ее спасла!

— Заседание окончено, — объявил один из судей.

— Да вы что?! — вскинулась Вера. — Если б не эта американка, ваша охранница захлебнулась бы в говне!

— Что они сказали? — растерянно спрашивала Джуди, чувствуя, что происходит что-то ужасное.