Преисподняя «Астра-1»

— Да. И хотя изначальный план уже не реализовать в полной мере, Зимин все ещё дико боится, что обо всем узнают и за ним придут. Ведь Штрасс тогда сбежал. Неизвестно кому и что он рассказал.

— Извините! — вдруг вмешался Павел. — Но полковник знает, как открыть ворота! Замок вовсе не проблема. Загвоздка в другом. Его ученые что-то с ними сотворили… Я это точно знаю.

— Вот как?

Павел кивнул.

— Хм, интересно. — Елена задумалась. — Значит, он может открыть гермоворота. Но план… Он, что, задумал что-то еще?

— Да, здесь я с вами соглашусь — сейчас тот план уже не представляет угрозы. Техника морально устарела, людей мало, да и идеология…

— А вот идеология ещё очень сильна… Даже сейчас более сотни человек готовы идти за Зиминым. Те, кто остались, в подавляющем большинстве поддадутся общему мнению. Они устали от такой жизни. От советской, первоначальной идеологии, остались крупицы.

— Но какой в этом смысл?

— Разве не понятно?

— Извините, но нет.

— Зимин, конечно, может покинуть "Астру", но он этого не сделает. Он тоже, все ещё жаждет мести. Он ждет возвращения Штрасса. А ещё, ему нужны разработки из комплекса лабораторий. Но он не знает, как добраться до них. Если он получит их, он приведет первоначальный план в действие, а сам, отомстив, под шумок исчезнет. Всех остальных он бросит. Они пойдут на верную смерть, сбитые с толку.

— То есть, в целом, получается, что Зимин и Штрасс неверно истолковали действия друг друга, посчитав их за предательство?

— В общем-то, да.

— А подполковник Шевченко, действуя из тени, спутал им все планы, при этом находясь вне подозрений?

— Верно. Он вовремя все понял. Цель Штрасса и остальных вовсе не освобождение правительства страны от несуществующего врага, а лишь создание ширмы, под завесой которой, можно незаметно прихватить секретные разработки и слинять за границу, а уже там — продать разработки. Каждый из них понимал, что власть, даже если и удастся заполучить, удержать уж точно не получится. Не здесь, не в Советском Союзе.

— Вот оно как. Интересно, интересно. Но… Я думаю, первоначальный план ещё можно привести в действие, правда, лишь только в том случае, если удастся открыть гермоворота. Технику ведь можно вывезти только через них. Так?

— Нет, не только. Недостроенный ракетный комплекс, на поверхности, тоже имеет грузовую платформу. Технику можно вывести и через него.

— Нет, нельзя. Мы не видели никаких платформ. Но даже если она и есть… Там, по пути, находится аварийный метромост. Так вот он практически уничтожен. Наверное, при побеге, Штрасс взорвал и его. Теперь, ничего тяжелее четырех человек по нему не пройдет. Да и починить его вряд ли возможно. А сам комплекс давным-давно обесточен. И двери, что заблокированы паровой машиной… Нет, оттуда никак. Полковник обо всем этом знает?

— Хм… Думаю, да. Ведь его разведчики как-то проникали даже на сам полигон. И дальше, до насосной станции.

— А зачем?

— Чтобы закопать этот источник. Разведать все пути. Но тщетно. Германов, конечно, придумал сыворотку, которая блокирует опасное воздействие на мозг. Но как выяснилось, такой результат дался тяжелой ценой — составляющие сыворотки губительны для человеческого организма ещё больше, чем само возмущение. Последние годы, перед тем как меня заперли здесь, туда больше никто не ходил. Возможно Германов, спустя столько лет и придумал что-то лучше, но я сильно сомневаюсь.

— Не знаю. Он тестировал на мне какой-то экспериментальный препарат. Но, судя по его реакции — не очень успешно.

— Я не удивлена. У него было много неудач. А те люди, которым была введена его сыворотка, во время бойни… Погибали позднее в страшных мучениях.

Она начала повторяться. Разумеется, такое долгое пребывание в столь ужасных условиях оставило жирный след на ее психике. Но не на памяти. Ее память — как уникальный суперкомпьютер. У нее было много времени над всем подумать.

— Елена, как нам отсюда выбраться? — Дмитрий, все это время с интересом слушавший наш разговор, решил сменить тему.

— Выбраться? — немного удивилась она. — А зачем?

— Хотя бы затем, что нам здесь не место. Мы здесь совершенно чужие.

— Понятно, — вздохнула она. — Вам не меня нужно об этом спрашивать.

— А кого? Не Зимина же.

— Наш дезертир знает, как это сделать. Потому, что сам пытался отсюда сбежать. Но тогда, по совсем другим причинам.

— Он, что ли? — Андрей махнул рукой в сторону худощавого солдата.

— Да, он.

— Эй! Падший воин! — Андрюха бесцеремонно растолкал бывшего военного, спавшего в грузовом отсеке. — Отделение, подъем!

— Какого лешего надо? — недовольно пробурчал тот, с трудом разлепив глаза.

— Спать потом будем. Дело есть. Знаешь, как отсюда можно выбраться на поверхность?

— Чего? А! Ну, да. Знал. Лет десять назад.

— Покажешь?

— А зачем это мне? — спросил он.

— Хотя бы затем, что мы твою шкуру вытащили из клетки.

— Не поспоришь, что уж там. Ладно, расскажу. Но, учтите, Зимин не допустит вашего побега. Скорее всего, по его приказу гермоворота уже хорошо защищены. Там уже дежурит один из его цепных псов.

— Так и есть. Мы видели. А что за цепные псы?