Преисподняя II: Even In Death...(СИ)

Хах… Я мог бы долго размышлять на эту тему, но судьба Астарота мне не интересна. На сколько я понял, Вассаго и Дэймон продолжили охотится за мной самостоятельно. Не прибегая к услугам Джонни… А если нет? Если они объединились с Гонщиком?

За Джонни и Дэймона я спокоен. Они всегда идут напролом. А вот с Вассаго могут возникнуть проблемы. Как я и говорил, лишь только узнал, что брат отправился за мной. Братишка будет пытаться найти того с кем я был в Дортмунде.

— Проклятье! — Я снова разозлился на Астарота, теперь метущегося в Инферно и прервал свои размышления, посмотрев в сторону Насти.

Мы ехали в офис. Пока я прикидывал, как лучше поступить и вёл машину, девушка молчала, откинувшись на спинку пассажирского сиденья. Она глядела в окно, за которым плыл пасмурный серый день, зажав в руке маленький золотой кулон, что висел у неё на шее. В таких обычно помещают фотографии близких и родных. В своём Настя хранила фото родителей, погибших, когда она была ещё девчонкой.

— О чём задумалась? — Спросил, включив радио, дабы хоть как-то развеять тяжесть тишины, сам мысля о том, насколько я рядом с ней уязвим. Проклятье дважды!

«In a day you smell eternal summer

In a day the winter had begun

In a day I became your lover

In the morning all the rest will be gone

And it took us ages

To create

And we fill up the pages

Take it down in a day

Take it down in a day…»**

— Ни о чём. Сегодня ещё и работать… — Потянулась помощница, слабо улыбнувшись. — Ночной образ жизни определённо не для меня.

— Не выспалась? — Усмехнулся, поймав на себе Настин взгляд. Почему-то его выражение особенно запомнилось мне: смесь страсти, нежности и… сожаления? Не думал, что способен вызвать в ком-то жалость. Почему? Чувства помощницы вполне очевидны для меня. Как каждый демон, я ощущаю эмоции смертных, что исходят от тех, кто находится рядом. Но это что-то новенькое!

— А как ты думаешь?

— Жалеешь о содеянном? — Вопрос с подвохом. Всегда любил спрашивать прямо. Жаль, многих это раздражает.

— Не знаю… — Растерялась, соображая, что ответить, — наверное, нет.

— Наверное? Не подходит. — Мерседес остановился на парковке рядом с офисом. Пока есть возможность, нужно отпустить девушку и не испытывать поэтому поводу никаких угрызений. Так будет лучше. Для неё. Пусть приятное воспоминание о совместно проведённой ночи останется нашим маленьким секретом.

— Дай мне сказать, — Настя придвинулась ближе, сняв с меня очки с фиолетовыми стёклами и заставив посмотреть на неё, — я не хочу тебя потерять. Тем более надоесть тебе…

Вспомнила о рыжей распорядительнице или Гери Ойл?

— Вот как? — Едва уловимая жесткая ухмылка пробежала по моим губам, когда наши взгляды встретились. — Вот оно какое, значит, не желание терять приобретённое положение. Пока тебе не о чем беспокоится.

— Ты не слышишь меня! – Вспышка обиды и боли в глазах Насти, заставила меня остановиться в рассуждениях, хотя я вполне мог продолжить. Такие сильные эмоции! Как интересно! Слова ведь ранят сильнее пули и клинка. — Я не игрушка для тебя… Сегодня утром ты взбесился из-за звонка этого твоего «старого приятеля», — затараторила помощница, справившись с подступившим к горлу комком. — Макс, что происходит? Тебе грозит опасность? Умоляю, не молчи! Ожидание неизвестного хуже всего на свете.

— Это длинная история, но вывод верный. Вот только опасность не для меня одного. — От чего эмоции девушки нашли во мне отклик, заставив моё сердце биться быстрее? Не понимаю…

— Я никуда не тороплюсь.

— Хорошо.

Я рассказал Насте об охотниках, Гонщике и том, что Вассаго попытается выйти на неё, в попытке ухватиться за ниточку и угодить отцу:

— Не стану утверждать, что так и будет, но есть большая вероятность. Линии судеб изменчивы. Каждый миг они меняют направление. Наше преимущество лишь в свободном выборе. У нас он есть.

— Что мне делать? — Испугалась помощница, вспомнив тот день на Патриарших, когда продала мне свою душу. А ещё в её памяти возник незнакомец, опирающийся на серебряную трость, тот самый, что едва не убил её, всего лишь посмотрев в ту сторону, где стояла девушка.

— Держать оборону. Я же говорил, что весь Ад будет наблюдать за каждым твоим движением. Ты ступила на этот путь добровольно, никто тебя насильно не тянул.

— Я помню. Но как мне защититься? — С удивлением и непониманием. — Это твой мир, Блэкхарт. Его законов я совсем не знаю…

Она впервые назвала меня этим именем. И оттого, как оно прозвучало из её уст, резануло слух.