Преисподняя II: Even In Death...(СИ)

— Ваша воля, Повелитель! — С готовностью и злой улыбкой, в предвкушении кровавого сражения, отозвался демон, а потом исчез. Я же проглотил обиду, но смерти старшему брату, по-прежнему, не желал.

II век н.э. Римская Империя.

Я бродил по песку, бросая камни в серые морские волны, с пенной шапкой на высоких гребнях. Они шипели, прибивая к берегу щепки, водоросли и ракушки – последствия жестоких игрищ шторма, что шумел и ярился не далеко от того места, где я прибывал на тот момент.

Злые ветры, коими правит неутомимый Абигор*, не досаждали скромной римской бухте, обходя ту стороной, словно она была заколдована. Возможно так и было.

— Напрасно мучаешь себя, Блэкхарт. Признай свою ошибку. — За моей спиной возник миловидный юноша в пурпурных одеждах, что в почёте были у местной знати в это лето. Второй век, поистине, был для Рима – золотым. — Отец поступает правильно наказывая тебя. Ты сбежал и задержался у варварских племён, но… чего ты хотел добиться?

— Он ожидал иного? — Перебил я говорившего. — Не так ли, Габриэль? — Сощурился, добавив, — он считал, что я непременно полезу в драку с тамошними героями?

— Он думал, ты вынесешь из подобного опыта урок. Ты ещё молод. Usus est optimus magister – опыт лучший учитель, не забыл?

— Где уж мне, запамятовать! Тем не менее, я уже привык к своей роли.

— К какой? — Сделав шаг в мою сторону, и осторожно развернув к себе за плечо. — Скажи, пожалуйста?

— Изволь. Мой удел - разочарование. Я всегда был объектом для оного. На мне Мефистофель срывает свою злость чаще всего и…

— Глупости! — Отмахнулся Габриэль с улыбкой.

— О, нет. Разве ты не видишь? — Я указал на себя самого, вернее на тело юного Адриана – сына знатного купца из Греции, что было мне вместилищем в последние дни и разрушалось очень быстро. — Всё обращается в одно большое Ничто, стоит мне только коснуться. Может быть, причина и правда во мне!

— Открою тебе секрет: отец полагал, что ты воспрянешь ненавистью к людскому роду, раз вздумал познать глубины зла.

— Не вышло, как видишь. Но в ненависти я воспрял к нему.

— Осторожнее! — Предупредил меня брат, осмотревшись по сторонам, будто опасался, что за нами следят.

— Иначе что? — Недовольно сморщил нос.

— Ничего. Я не скажу никому о той дерзости, которую ты смеешь здесь нести.

— Почему? — С опаской спросил я, — что за новость?

— Ты мой брат.

— Сводный. У нас разные матери.

— Всё верно. Но кровь одна. Всё прочее значения не имеет.

Второй круг Ада.

Через что я готов переступить, дабы достигнуть цели? Я задавал себе этот вопрос бессчетное количество раз. Даже теперь, глядя в спину, уходящему прочь Габриэлю, я снова спрашивал себя – какова цена?

Люцифер знал, кого отправить ко мне с посланием. Последним предупреждением?

В противном случае, голова вестника красовалась бы на острие копья, одного из моих войнов. Возможно, так и следовало поступить. Но что-то остановило меня. И в данный момент, сожаление об упущенной возможности, мелькало в моих мыслях, как скользкий уж в изумрудной траве.

Люди верят в богов, небожители почитают ЕГО… А во что верят бесы? В себя? В свои силы? В судьбу, которую каждый волен изменить сам? Во что?

Прежде мне не случалось задумываться об этом, и никогда не оглядывался я назад, на пройденный путь. Но теперь вдруг произошло и то и другое, посеяв во мне крупицы сомнений, которые быстро дают всходы. И всё это происходило не потому, что я дрогнул перед мощью отца, или же грядущей битвой, в которой aut cum scuto, aut in scuto**. Нет. Я усомнился потому, что в вечной погоне за властью и ускользающей силой, мне случилось потерять самого себя. Я стал одержимым лишь идеей главенства. Именно таким меня сделал отец. Он мог бы быть доволен, если бы не угроза его собственному могуществу. Всё так закономерно и характерно для беса, скажите вы? А я повторюсь, напомнив, что вы о нас ничего не знаете!

Настя, образ которой всё ещё вертелся в моих мыслях, пробудила во мне чувства, которых быть не должно. Жаль понял я это только теперь. Но из-за этого я изменился.

Нужно ли мне всё это?

Нашёл же место и время, для рассуждений!

От горизонта и до горизонта, выстроились две самые сильные тёмные армии, которые когда-либо существовали со времён Падения. Я был в первой линии своих легионов, которые ждали знака, чтобы бросится на врага во всеоружии… похожая картина наблюдалась и в рядах Люцифера. Шпионы донесли мне, что обе враждующие стороны наши оказались равны, как по числу своему, так и по боевым качествам.

Со своего места я видел отца и Габриэля, вполне отчётливо.

Да. Владыка Инферно явился собственноручно уничтожить меня. Как не погнушался? Но не удостоил даже взглядом.

Адские кони – найтмары*** – жестокие вестники кошмаров, с пылающими гривами и хвостами, нетерпеливо рыли копытами землю. Иссиня-черные бока их вздымались, а горящие желтые глаза без зрачков, были устремлены вперёд. Они натянули поводья, желая сорваться с места, однако всадники легко удерживали их, при помощи одной своей ловкости.