Преисподняя (Люди Льда - 3)

- Нет! Нет, он этого не сделает! Я видел, как они обращаются с ведьмами! Это ужасно!

Конь перешел на шаг.

- Ну вот, мы и приехали, - сказала Суль, забирая с собой письмо к приставу, которое валялось на полу. - Я останусь здесь, а ты можешь ехать домой, в свою конюшню.

- Нет, я не могу приехать туда без арестанта, вы сами хорошо это понимаете! Я останусь с вами.

- Тогда пошли скорее, а то кто-нибудь нас увидит.

- А как же лошадь и карета?

- Мы не сможем забрать карету, а распрягать коня нет времени. Не знаю, как там дела у солдата, может, он бежит за нами по пятам.

- Нет, не бежит, - мрачно ответил Клаус, слезая с козел. - Ему больше никогда не придется бегать.

- Тогда пошли, - нетерпеливо произнесла Суль. Ее совершенно не беспокоила судьба солдата.

Клаус шлепнул коня по шее.

- Домой! - ласково сказал он животному. - Домой, во двор!

С громыхающей сзади каретой конь помчался по лесу. Стук его копыт еще долго доносился до них.

Сами же они свернули с дороги и направились в глубокое, заросшее мхом ущелье. Сначала они бежали изо всех сил, потом пошли помедленнее.

- Где мы находимся? - остановившись и едва переводя дух, спросила Суль. Они стояли на холме, и вокруг были леса, одни леса. Далеко на юге поблескивала поверхность воды - фьорд Осло.

- Не знаю, - ответил Клаус, тяжело и хрипло дыша. - Во всяком случае, к северу от крепости Акерсхюс.

Поразмыслив, Суль сориентировалась. Она незаметно оглядела Клауса. Простой и неуклюжий. Но она могла понять себя в четырнадцать лет. Он привлекал ее своим мощным сложением, ясным выражением лица и несомненной мужской потенцией. Она тихонько рассмеялась.

- Да, Клаус, старый друг, это в самом деле неожиданная встреча.

Вид у него был несколько сконфуженный.

- С вами случилось несчастье, фрекен. Скажите мне, вы ведь не ведьма?

- А кто же я, по-твоему?

Клаус опустил глаза.

- Ты моя девушка, - тихо сказал он.

- Это ты верно заметил, - с неожиданной мягкостью сказала она. - Так что же мы предпримем?

Клаусу не так-то легко было строить всякие запутанные планы. Он ковырял в песке носком башмака и молчал.

- Мне нельзя ехать домой, в Линде-аллее, - сказала Суль. - Власти еще не знают моего имени, и я должна обезопасить свою семью. И я не могу вернуться в Осло. Они снова схватят меня, они узнают меня по глазам.

- А я не могу вернуться домой, в конюшню пристава, - сказал Клаус. - Да я и не хочу. Мне там было несладко.

Суль заметила на его лице шрамы от ударов кнутом.

- Единственное место, где мне было хорошо, это Гростенсхольм, мечтательно произнес он. - Вот туда бы мне вернуться!

- Не мечтай. Я узнала, что тебя выслали оттуда, чтобы разлучить нас.

На высокой сосне, стоящей на открытом месте, закричал коршун. Суль посмотрела наверх.

- Но это им не удалось, - продолжала она. - Мы все-таки были близки с тобой в тот раз...

Клаус судорожно вздохнул, вспоминая это.

- С тех пор я знал лишь одну тоску, - сказал он, - и теперь я снова чувствую ее.

- Но, дорогой мой, разве у тебя не было других девушек?

- Были. Но они ничего для меня не значили, эти тупые коровы!

Суль была польщена.

- Ладно. Куда же мы пойдем?

Клаус посмотрел на небо.

- Я думаю...

"Он думает!..". - усмехнулась про себя Суль, но вслух ничего не сказала.

- ...что мы должны пойти ко мне домой.

- В конюшню пристава? Это было бы глупее всего!

- Нет, нет, мы пойдем домой!

"А ведь Клаус должен быть родом из этих мест", - подумала Суль. Она всегда воспринимала его как пришельца, выросшего на заколдованной болотной кочке и теперь слоняющегося среди людей.

- А что скажет на это твоя семья?

- У меня нет семьи.

Суль просияла.

- Так чего же мы ждем? Это близко?

- Совсем рядом.

Это и вправду было "рядом". И уже к вечеру они добрались до убогого домишки, стоящего на вершине заросшего лесом холма. Суль поинтересовалась, как называется этот хутор, но Клаус и сам не знал. Он называл свой дом просто "местом". Суль поняла только, что они находились севернее Осло и Линде-аллее - и довольно далеко от них.

Однако деревянный домик был крепким, и они сразу принялись наводить там порядок, затопили печь. А ночью Клаус пережил наяву свою мечту: он лежал и объятиях Суль. И тайком плакал от счастья.

А Суль? Она немного позабавилась. Клаус был влюблен в нее совершенно бескорыстно, ничего не прося взамен, принимая ее такой, как она была - и к тому же он был физически крепок и складен. Если и был на земле мужчина, любивший Суль такой, как она есть, так это именно Клаус. Или его тоже привлекала ее внешняя красота? Нет, она не сомневалась в его чувствах. Во всяком случае, он подходил ей как мужчина, да у нее и не было выбора - ведь она теперь не смела нигде показываться.

На какой-то миг она снова почувствовала тоску по тому мужчине, которого видела в трактире, о котором мечтала как о любовнике. И Суль была твердо уверена в том, что когда-нибудь снова увидит его.

Дома в Линде-аллее ничего не знали о том, что случилось с Суль. Просто она внезапно исчезла из нового дома в Осло. Служанка сказала, что она пошла за покупками, а потом не вернулась домой.