Преисподняя

Но когда «паук» по команде развернулся, стало видно, что пещера наполнена оружием железного века и пробитыми шлемами. Значит, отряды НАТО, афганские талибы и войска других современных армий не первыми вторглись в глубинный мир и подняли оружие против демонов.

— Что же там делается? — спросил командир центра управления.

Прошла неделя; обрывочные сигналы не принесли ничего, кроме естественных шумов и электромагнитных возмущений от сейсмических толчков. Наконец и этот «паук» прекратил передачу. Подождали три дня, затем начали демонтаж оборудования, и тут появился сигнал. Быстро установили монитор и наконец-то получили долгожданную картинку.

Помехи ослабли. На экране что-то мелькнуло, и в следующий миг он потемнел. Запись прокрутили с замедленной скоростью и тогда смогли разглядеть отдельные фрагменты изображения. У существа на экране было нечто, напоминающее большие рога и обрубок рудиментарного хвоста. Глаза — красные, а может быть, зеленые, в зависимости от светофильтра камеры. И рот, который, должно быть, выкрикивал яростные проклятия или предупреждал своих об опасности — когда существо бросилось на робота.

* * *

Выход из тупика нашел Бранч. Лихорадка у него прошла, и он опять принял командование над тем, что осталось от перебитого батальона. Склонясь над картой, майор пытался понять, где его подчиненные были в роковой день.

— Мне нужно найти моих людей, — сообщил Бранч по рации начальству, однако начальство все это видело в гробу. Майору приказали не высовываться. — Так нельзя, — сказал Бранч, но спорить не стал. Отодвинул рацию, взвалил на плечо многоцелевой портативный комплект и прихватил винтовку.

Бранч прошагал мимо колонны немецких бронетранспортеров, стоящих у входа в пещеру Леонгангер Штайнберг в Баварских Альпах. Он не обратил внимания на крики офицеров, пытавшихся его остановить. Последние рейнджеры, числом двенадцать, следовали за ним, словно черные призраки. Экипажи «Леопардов» только перекрестились.

Первые четыре дня в коридорах была странная пустота, никаких следов сражений, запаха пороха или следов от пуль. Даже горели лампы на стенах и потолке. Неожиданно на глубине четыре тысячи сто пятьдесят метров лампы погасли. Рейнджеры включили налобные фонари. Продвижение замедлилось.

Наконец после семи привалов солдаты узнали, что случилось с их ротой.

Коридор плавно перешел в большой зал. Солдаты свернули налево, и перед ними раскинулось поле боя. Оно походило на пересохший водоем с утопленниками. Тела лежали вповалку, одно на другом, образуя переплетенный узел. Некоторые застыли в таком положении, словно и после смерти продолжали сражаться. Бранч шел впереди; он едва узнавал людей. Повсюду валялись снаряды для армейских винтовок, несколько противогазов и разбитых шлемов. Какие-то изделия грубой работы.

Трупы медленно высыхали, кожа стягивалась на костях.

Согнутые позвоночники, отвисшие челюсти, искалеченные руки и ноги — все, казалось, кричало и стонало перед любопытными, потревожившими покой убитых. Это был тот самый ад, который когда-то уже коснулся Бранча. Гойя и Блейк хорошо знали свой предмет. Исколотые и изрубленные тела вселяли ужас.

Отряд брел через зловещий зал; в руках подрагивали фонари.

— Майор, — прошептал пулеметчик, — посмотрите — глаза…

— Вижу, — ответил Бранч.

Он оглядел сваленные в кучу останки. У каждого трупа были выколоты глаза.

— После сражения на реке Литтл-Бигхорн, — сказал майор, — женщины племени сиу пришли на поле боя и прокололи кавалеристам барабанные перепонки. Солдат ведь, дескать, предупреждали, что не нужно преследовать индейцев, вот им и прокололи уши, чтобы в следующий раз были внимательнее.

— Похоже, всех перебили на месте, — жалобно произнес кто-то из молодых.

— И ни одного хедди не видно, — сказал другой.

— Смотрите внимательно, — потребовал Бранч. — Собирайте именные жетоны. По крайней мере, сообщим наверх имена.

Некоторые трупы облепила масса полупрозрачных насекомых и белых мух. На других вылезла какая-то плесень, разъедающая плоть до самых костей. В одном желобе мертвые тела покрылись наплывами известняка и стали частью пола. Словно их поглотила сама земля.

— Майор, — позвал кто-то, — посмотрите!

Бранч последовал за солдатом к крутому выступу, где трупы были сложены аккуратно бок о бок в длинный ряд. В свете десятка фонарей рейнджеры увидели, что тела обмазаны красной охрой и обсыпаны белыми блестящими конфетти. Почти красивое зрелище.

— Хедди? — выдохнул рейнджер.

Тела, покрытые охрой, были телами врагов. Бранч взобрался на выступ. Вблизи белые конфетти оказались зубами. Их были сотни, тысячи, и это были человеческие зубы. Он поднял один — клык со следами от камня, которым его выбили из какого-то солдатского рта. Бранч осторожно положил зуб на землю.

Головы воинов-хейдлов покоились на человеческих черепах. А в ногах лежали приношения.

— Мыши, что ли? — удивился сержант Дорнан. — Сушеные?

Их было огромное количество.

— Нет, — сказал Бранч. — Пенисы.