Прекрасная, бессердечная

- Нравится, - кивнул я. - Руди рассказал тебе о письмах?

- О каких письмах? - спросила она с раздражением. - И оставь Руди в покое.

Она направилась ко мне твердыми шагами.

- Ты очень обидишься, если я промочу твой костюм?

Я принял обычные меры предосторожности, чтобы не замочить костюм: я его снял. Затем я завернул ее в полотенце и мягко опустил на кушетку.

Она крепко обняла меня руками и потянула к себе.

В какую-то секунду она была сухая, как штат Техас.

- Эл, - счастливо пробормотала она, перестав теребить мое ухо. - Ты изумителен, земной Эл Крестьянин!

- Не называй меня так, Золушка, - прошептал я, - или я тебя укушу, вот так!

***

Я опять вошел в контору без стука, но на сей раз бинокля в поле зрения не было.

Он глядел на меня сверкающими мрачными глазами, и взгляд этот сам по себе был достаточно грозный.

- Вы нашли мисс Кловис? - сказал он с бешенством в голосе, и, пока говорил, его очки успели запотеть.

Я уселся на край стола и закурил сигарету.

- Вы мне не нравитесь, - сказал я ему откровенно. - Вы паршивый карлик с биноклем!

- Как вы смеете! - Он возмущенно вскочил на ноги, но ворвавшийся на визг голос испортил весь эффект.

- На вас поступила жалоба, - сказал я холодным тоном, каким должен говорить каждый непреклонный полицейский.

- Жалоба? - Голос поднялся на октаву выше, почти перестав быть слышным для уха человека.

- Управление шерифа, - сказал я и кинул перед ним на стол свое удостоверение. - Подсматривать - беда невелика, огласка - вот что страшно.

- Подсматривать? - Он сглотнул.

- Газеты подхватят такой материал, - сказал я. - Женщины ненавидят грязных недоносков, готовых прятаться за каждым кустом, лишь бы подсмотреть, как они раздеваются на ночь.

- Лейтенант! - Он изо всех сил дернул за мочку уха. - Лейтенант. Вы ошибаетесь!

- Я не ошибаюсь, - сказал я презрительно. - Вы думаете, я не узнаю подонка, глядя на него? И этот бинокль...

- Пожалуйста, - сказал он в отчаянии. - Я никому не хотел плохого.., просто вы не понимаете... Я так одинок! - Он разрыдался.

- Оправдываться будете перед судом, - сказал я решительно. - Для меня вы просто ничтожество.

Он изо всех сил дергал себя за ухо, но это наказание он счел недостаточным и, вытащив из ящика стола перьевую ручку, стал тыкать острым концом в тыльную сторону ладони.

- Лейтенант, - его голос задрожал, - простите меня!

Я буду счастлив.., счастлив.., помочь... - В горле у него заклокотало, он выхватил носовой платок и оглушительно высморкался.

- Вы пытаетесь меня подкупить? - спросил я медленно.

Его голова внезапно дернулась.

- Нет, нет, нет, лейтенант!

- Негодяй! - сказал я, с трудом сдерживая смех, делая вид, что обдумываю его предложение. - Хотя...

Перо замерло на полдороге к перепачканной чернилами руке.

- Хотя.., лейтенант, хотя, - с болью в голосе сказал он.

- Мы можем заключить договор, - сказал я. - Вы ответите мне на кое-какие вопросы, а я забуду о том, что вы подсматривали.

- Да! Да! - Его голова замоталась сверху вниз. - Все, все, что угодно.

- Эта Кловис, - сказал я. - Вы подглядывали за ней с самого первого дня?

- Нет, - простонал он, - не правда...

- Заткнитесь! - сказал я холодно. - Еще одна ложь, и я забуду о том, что мы договорились. Вы за ней подглядывали, и я хочу знать, что вы видели.

Его рот приоткрылся.

- Отвечайте на вопросы, - рявкнул я, - и считайте, что вы счастливо отделались. Но если посмеете мне хоть раз солгать, тогда пеняйте на себя, ясно?

- Да, сэр, - сказал он быстро, - я все понял, понял...

- Давно она здесь живет?

- Девять недель, лейтенант. В моей книге есть точная дата, если вы хотите...

- Не важно, - сказал я. - Кто платит ренту?

- Ренту?

- Сделайте вид, что вы не поняли, и я вышибу вам мозги вашим собственным биноклем. Кто платит ренту?

- Конечно, мисс Кловис.

- Чем?

Его лицо передернулось.

- Деньгами, лейтенант. Чем же еще?

- Наличными или чеками?

- Наличными, всегда наличными, - сказал он. - Регулярно, первого числа каждого месяца и, конечно, вперед.

- Чем она занимается целый день? Она ведь не работает?

- Нет, не работает. Она почти все время загорает у бассейна.

При этом воспоминании его водянистые глаза на секунду блеснули.

- Иногда она уходит по вечерам. Однажды она уехала на весь уик-энд, с субботы до утра понедельника.

- Она встречается только с одним мужчиной?

- Да, - уверенно сказал он. - С одним и тем же, лейтенант. Я не знаю, как его зовут, но он красивый мужчина, высокий, да, с черными волосами и маленькими усиками. Иногда мне кажется, что его лицо чем-то очень знакомо мне, но я не могу вспомнить, где я его видел.

- На уик-энд она тоже уезжала с ним?

- Да, с ним. Он, ох, приходит к ней по вечерам. Да, по вечерам.

- А вы не боитесь, что в тех кустах у нее под окном вас когда-нибудь скрутит радикулит или начнутся судороги? - спросил я.

Он нахмурился и осторожно посмотрел поверх моей головы.

- Что вы еще хотите знать, лейтенант? - спросил он.

- Он был здесь вчера вечером?

- Да. Я видел его машину, спортивной модели, около половины одиннадцатого.

- Когда он ушел?