Прекрасная дружба

Разведчик видел, как они спустились с самого неба в блестящей яйцеобразной штуке в огне, грохоча ужаснее любого грома. Уже одного этого хватило, чтобы Народ того времени попрятался по убежищам и наблюдал за пришельцами, только прячась в листве и тенях – примерно так же, как Лазающий-Быстро. К первому разведчику, наблюдавшему появление хозяев серебряного яйца, вскоре присоединились другие. Они наблюдали этих увлекательных созданий с безопасной дистанции, не приближаясь к вторгнувшимся пришельцам. Возможно, со временем они бы попытались, если бы не попытка клыкастой смерти пообедать одним из двуногих.

Народ не любит клыкастую смерть. Эти гигантские создания внешне во многом похожи на Народ (только гораздо крупнее), но, в отличие от них, совсем не умны. Но при их размерах им и нет нуждыбыть умными. Клыкастая смерть – это самый крупный, сильный и смертоносный хищник мира. В отличие от Народа, они зачастую убивают просто для развлечения и не боятся ни одного из живущих созданий… за исключением Народа. Клыкастая смерть не упустит случая съесть одинокого разведчика или охотника, если тот будет достаточно глуп, чтобы дать себя поймать на земле, но даже клыкастая смерть не приблизится к сердцу владения какого-либо клана. Величина не спасет ее, когда весь клан обрушится с деревьев на нарушителя.

Однако клыкастая смерть, покусившаяся на двуногого обнаружила тем самым еще одно существо, которого ей стоило бы опасаться. Никто из наблюдателей Народа раньше не слышал ничего подобного оглушительному «Крррак!» изданному трубообразным предметом в руках двуногого. Уже прыгнувшая клыкастая смерть сделала сальто, рухнула на землю и осталась лежать без движения истекая кровью из сквозной раны.

Преодолев первоначальный шок, видевшие это разведчики пришли в бурный восторг от постигшей клыкастую смерть судьбы. Однако чтобы ни убило ее одним ударом, оно, конечно, могло убить и представителя Народа, и, в результате, было принято решение продолжать избегать двуногих до тех пор, пока не удастся узнать о них побольше. К сожалению, разведчики еще продолжали прятаться, когда, примерно через четверть смены сезонов, двуногие разобрали свои странные квадратные жилища, забрались в свое яйцо и снова исчезли в небе.

Все это происходило давным-давно, и Лазающий-Быстро сожалел, что никто тогда не узнал о них больше. Он понимал, что осторожность была необходима, но все равно жалел, что разведчики клана Танцующей Синей Горы не были чуть-чутьменее осторожными. Возможно, тогда Народ смог бы догадаться, чего же хотели двуногие – или как вообще следует Народу вести себя с ними – за время прошедшее с их первого появления и до их возвращения.

Лазающий-Быстро полагал, что те, первые, двуногие были разведчиками, подобно ему самому. Безусловно, отправить вперед разведчиков было разумным шагом. Любой клан поступил бы также, задумав расширить свою территорию или откочевать на другое место. Но, в этом случае, почему же прошло столько времени до появления переселенцев? И почему двуногие разбрелись столь редко? Чтобы возвести то жилище на поляне, за которым он наблюдал, потребовался труд более дюжины двуногих с их хитрыми инструментами, и оно было так велико, что смогло бы вместить в себя весь его клан. Однако строители, закончив работу, просто ушли. Строение простояло совершенно пустым десять с лишним дней, но даже и теперь в нем жило только трое двуногих. Причем один из них – если Лазающий-Быстро не ошибся – был детенышем. Иногда он задумывался, что же случилось с братьями и сестрами по помету этого детеныша, но самым важным было то, что такое разбросанное расположение жилищ двуногих безусловно должно было лишить их какой-либо связи друг с другом.

В частности поэтому многие наблюдатели полагали, что двуногие отличаются от Народа во всехотношениях, не только размером, формой или используемыми инструментами. В конце концов именно способность общаться сделала Народ Народом.Только немыслящие создания – такие как клыкастая смерть, или снежный охотник, или те на кого охотился сам Народ – жили сами по себе. Значит, если двуногие не только мыслеслепы, но и стараются избегать себе подобных, они просто не могут быть народом. Но Лазающий-Быстро с этим не соглашался. Он не мог связно объяснить почему, даже самому себе, но все равно был убежден, что двуногие были народом, хотя бы в каком-то смысле. Они увлекли его, и он слушал песню о первом прибытии двуногих с их яйцом снова и снова, потом, что все еще пытался понять чего же они хотели, и потому что даже сейчас эта песня доносила обертоны чего-то, что он и сампочувствовал в двуногих, за которыми наблюдал.