Прекрасная Джоан

На следующий день нас с Беренгарией ожидали приятные хлопоты: выбор платьев и украшений. Когда наши камеристки причесывали нас, а мы тихо переговаривались, вошла леди Элизабетта и сообщила: только что из Акры прибыли несколько галер. Король Гвидо де Лузиньян, граф Боэмунд Триполийский и другие знатные особы явились для совещания с королем Ричардом. Все они сегодня будут ужинать с нами.

Я знала, что король Гвидо де Лузиньян был королем Иерусалима до того, как город захватил Саладин. А граф Боэмунд наш старый знакомый. Совсем недавно он так радушно принимал нас с Уильямом в Триполи…

Перед нами на диване лежали наряды, которые мы выбрали для сегодняшнего празднества: темно-синее платье Беренгарии и ярко-зеленое мое. В сундуках были сложены другие платья, выбранные для свадьбы и коронации Беренгарии. Я невольно почувствовала укол ревности. Жизнь Беренгарии в качестве королевы Англии только начиналась; моя же жизнь в качестве королевы Сицилии была кончена. Завтра она станет женой короля и королевой, и ее красота, подчеркнутая расшитым жемчугами серебряным платьем, заставит всех рыцарей завидовать моему брату. Мне же отведена роль вдовствующей сестры, которая всегда остается на шаг или два позади…

Внезапно – полагаю, мне должно было быть стыдно за свои мысли – я решилась: вечером накануне свадьбы я непременно должна выглядеть молодой и привлекательной. Завтрашний день принадлежит Беренгарии, но сегодня – мой день!

– Уберите это, – приказала я, указывая на зеленое платье и мантию. – И принесите платье абрикосового цвета, которое подарил мне король, – то, сшитое по французской моде!

В толпе гостей, помимо графа Боэмунда, я заметила и другое знакомое лицо: лицо графа Раймонда де Сен-Жиля, наследника Тулузы. Когда наши глаза встретились, я заметила в его взгляде откровенное восхищение и порадовалась, что так тщательно выбрала свой наряд.

Разумеется, вначале меня представили королю Гвидо, пожилому человеку с приятным лицом; затем мне представили других гостей: Жоффруа, брата Гвидо, графа Хамфри Туринского и графа Лео де Монтеня. Мы с графом Боэмундом тепло приветствовали друг друга; спустя мгновение Ричард подвел ко мне графа Раймонда.

– Джо, – сказал он, – мы должны благодарить Крестовый поход за возможность снова иметь графа своим другом. С сожалением должен признать, что в прошлом я также оказался вовлеченным в старинный спор из-за Тулузы, начатый еще при наших родителях, но, как только я принял крест, все распри были кончены – по крайней мере, для меня.

– Подозреваю, королеве Элинор этот старинный спор доставлял удовольствие – так же, как и моему отцу, – улыбнулся Раймонд. – Если бы решать предоставили нам с вашим братом, мы бы покончили спор в два счета!

– Теперь же я рад, мой друг, что мы отплываем в Акру вместе. Благодарю за то, что много месяцев назад вы доставили мои письма леди Джоан и королю Уильяму.

За столом я сидела рядом с братом; по другую его руку усадили Беренгарию. Когда начался пир, мне показалось, что Рик уже не так напряжен, а его будущая жена – не так застенчива.

Для нашего увеселения камергер пригласил местных танцовщиц. Гости встретили их появление одобрительными криками, но Беренгария густо покраснела и опустила глаза. Рик, бросив на меня насмешливый взгляд, все же хлопнул в ладоши, поблагодарил танцовщиц и отпустил их. Я жестом подозвала Блонделя, который немедленно взбежал на помост и опустился на одно колено перед королем.

– С вашего позволения, государь, – заговорил он, – мы с принцессой Наваррской споем для вас и наших гостей.

Вначале юный менестрель пел один; затем, к нему присоединился тихий, но мелодичный голосок Беренгарии. Они исполняли одну из любимых песен Рика. Через несколько минут он взял лютню из рук Блонделя и стал аккомпанировать певцам. Когда же запели последний куплет, брат склонился к Блонделю и присоединил к певцам свой глубокий, мощный бас.

После того как песня была допета, зал разразился одобрительным ревом. Я улыбалась про себя, радуясь своей удачной выдумке. Погруженная в свои мысли, я не заметила, как граф де Сен-Жиль покинул свое место и подошел к Ричарду. Он что-то прошептал ему на ухо. Ричард кивнул, передал графу лютню и освободил для нового певца место – между своим и моим стульями.

– Наш друг и родич, граф Раймонд де Сен-Жиль, – объявил Рик, – и моя сестра, королева Джоан Сицилийская, исполнят песню, которую они певали вместе тринадцать лет назад!

Я пыталась протестовать, но Раймонд только смеялся. Потом он заиграл вступление и запел:

Казалось, так душа поет,
Расправив звучные крыла…

Я сразу вспомнила двор матушки и старого менестреля, который научил меня петь эту песню и дал первые уроки игры на лютне. Улыбаясь в ответ графу Раймонду, я присоединила к нему свой голос:

И птицей, славящей восход,
Та песня к небесам плыла…