Прекрасная голубая смерть

— Да, так. Нам пришлось сбить их со следа. Кроме того, у Барнарда есть для этого идеальное помещение, до которого трудно добраться, и лишь с одним входом, который легко охранять. Как-никак, он директор Монетного двора, Чарльз, а этот секрет сохраняется со всем тщанием.

— Верно.

— И Барнард так озабочен своим положением и репутацией, что не допустит, чтобы кто-нибудь подобрался к золоту. У него повсюду вокруг расставлены сторожа, которые понятия не имеют, что именно они сторожат. Вероятно, он предупредил их, что они присматривают за какой-нибудь редчайшей орхидеей.

— Тоже верно, я полагаю.

— Видимо, потому-то он и хочет, чтобы это убийство было самоубийством, — сказал Эдмунд. — Боится покушения на золото.

— Возможно, ты прав.

— Как бы то ни было, золото пробудет там следующие две недели, почти два миллиона фунтов. Всякий, кто украдет его, сразу же станет одним из богатейших людей Британской империи.

— А в доме оно где?

— В потайной комнате под его оранжереей.

Ленокс снова присвистнул. На этот раз погромче.

— Ну, это совершенно новое дело.

— По-моему, да, — сказал Эдмунд. — Но, надеюсь, ты отдаешь себе отчет в абсолютной секретности, которая от тебя требуется на протяжении следующих двух недель — а это может обойтись крайне дорого, вплоть до промедления с арестом убийцы.

— Знаю, — согласился Ленокс. — Но ты поступил правильно, сообщив мне.

— Само собой разумеется, ты понимаешь, что министерство торговли сталкивается с трудностями и что наша экономика должна сохранять равновесие в течение ближайшего года, чтобы у правительства лорда Рассела была возможность хоть что-то совершить.

— Понимаю. Хотя и не привык слышать от тебя такие сильные выражения по адресу правительства.

— Нас обоих растили для служения, Чарльз.

Они обменялись взглядами.

— Что же, — сказал Ленокс, — возьмем торт со взбитыми сливками?

Глава 10

Откровение Эдмунда о золоте Монетного двора отнюдь не уменьшило важность обнаружения источника bella indigo, и, едва покинув Парламент, Ленокс сел в кеб и отправился к Дженсену. Снова сыпал снег, и Ленокс с предвкушением подумал о пяти часах, времени своего чаепития. Собственно говоря, предвкушал он более удовольствие от самого обряда и уютности камина, поскольку, разумеется, был все еще сыт после баранины и торта.

Фамилия Дженсен не была фамилией, полученной им от Томаса Мак-Коннелла, назвавшего ему единственного аптекаря в Лондоне, продающего bella indigo, насколько он знал. Однако Уилли Дженсен был человеком, хорошо известным Леноксу, которому он доверял и к которому и прежде обращался за сведениями. Его аптека находилась на углу Брук-стрит, неподалеку от Хэмпден-лейн, и Ленокс часто проходил мимо нее, когда по своему обыкновению совершал длинные прогулки после ужина. На фасаде аптеки яркий фонарь освещал большую черную доску с сообщениями мелом про товары внутри.

Ленокс добрался туда в самом начале третьего и распахнул дверь Дженсена. Помещение внутри было небольшим, но чисто прибранным, и пахло корицей и мылом. На простых деревянных полках по стенам располагались ряды баночек с кремами, щетки для волос и коробочки с порошками, а позади прилавка выстроились ряды пузырьков, словно бы никак не помеченных. Сам Дженсен был стариком, который курил весь день напролет и говорил с сильнейшим ирландским акцентом. Из ушей у него торчали пучки седых волос, на голове не было ни единого волоска, седые бакенбарды обрамляли щеки.

У прилавка стоял покупатель, по облику лакей, и он, услышал Ленокс, искал облегчения от подагры для своего хозяина, некоего лорда Робинсона с Братон-стрит. Дженсен сказал лакею, что его хозяину следует обратиться к врачу (на что слуга яростно помотал головой, без сомнения, иллюстрируя предубеждение самого лорда Робинсона), и вручил ему пузырек с лекарством.

— Дважды вдень, — сказал он. — И предупредите лорда Робинсона, чтобы ел он умеренно.

Этот совет вызвал даже еще более бурный отклик, чем рекомендация обратиться к врачу, и к тому моменту, когда лакей вышел за дверь, Ленокс уже нарисовал в воображении этого лорда: непомерного толстяка, питающего отвращение к медицинской профессии и к обедам менее чем из семи блюд. Слишком разжирел, чтобы заседать в Палате Лордов, не то он знал бы его фамилию.

— Мистер Дженсен, — сказал он, подходя к прилавку, — боюсь, я окажусь не более легким покупателем, чем этот молодой человек.

— Чем вы болеете, мистер Ленокс, сэр? — осведомился Дженсен, добавив ирландского акцента.

— Чем-то, боюсь, под названием bella indigo.

— Погодите минутку, сэр, пока я не достану очки. — Старик пошарил под прилавком, извлек очки и надел их. — А! — сказал он, щурясь сквозь стекла.

— Что потребовало такого внимательного осмотра? — спросил Ленокс.

— Вы, сэр. Первое привидение, которое мне удалось лицезреть.

И оба рассмеялись — детектив, откинув голову, аптекарь с хрипом и сипением.

— Мистер Дженсен, — сказал Ленокс, все еще посмеиваясь. — По-моему, это первая шутка, которую я от вас услышал.

— Я приберегал ее про запас, сэр.

— Ее стоило дождаться.