Прекрасная Гортензия. Похищение Гортензии.

На встречу с профессором она явилась в строгом туалете, а не в том легком одеянии, которое носила последнее время по настоянию Моргана (в память об их первой встрече, как он говорил) и особенность которого заключалась в отсутствии нижнего белья и в полупрозрачности платья. На улице по-прежнему стояла жара, и Гортензия чувствовала себя стесненно из-за непривычной одежды, а также, возможно, из-за того, что пришла сюда с такой неблаговидной целью и доставит огорчение великому человеку, безоглядно в нее поверившему.

— Ну-с, — сказал Орсэллс, — как дела? Как ваши успехи?

Гортензия твердо решила не давать честного ответа на этот вопрос. Она ответила уклончиво, рассказала о своей усталости, но скрыла ее истинную причину, намекнув только, что это связано с работой в булочной. Под конец она попросила совета — как ей казалось, это был лучший выход из положения. Орсэллс обожал давать советы.

Ее расчет оправдался. Нет, на совет она не рассчитывала да и не нуждалась в нем, тем более что трудность своего положения она обозначила весьма туманно (а как объяснить научному руководителю, что все ваше время уходит на плотские утехи?); кроме того, советы, щедро раздаваемые Орсэллсом (и правым, и левым, и центристам, а также культуристам и нумизматам), отличались такой обобщенностью и отвлеченностью, что не могли повредить никому; просто она надеялась выпросить желанную отсрочку, посадив его на любимого конька.

— Дитя мое, — начал Орсэллс елейно-наставительным тоном, — при всех обстоятельствах, особенно в вашем случае, следует обращаться к истокам, то есть к основам, которые являются одновременно онтологическими и моральными, относящимися к этике и в то же время к онтологии, или, как предпочитаю говорить я, — вы знаете мои маленькие слабости, — к онтэтике.

— Трактат «Онтэтика», книга первая, глава первая, сноска «один», первая строка, — машинально пробормотала Гортензия.

— Как вам известно, все основано на моральном значении глагола «надлежать». Фраза «надлежит сделать А» подразумевает, что мы обязательно должны стремиться к исполнению А, и притом во всех возможных мирах, где стоит проблема бытия, а точнее, как я говорил на лекции в первом семестре 19… года, виртуального бытия. «Надлежит» имеет также и всеобъемлющий смысл: говоря «надлежит сделать А», я тем самым утверждаю, что всякому человеку (кому-то другому или мне самому, во всех возможных мирах) надлежит сделать А в идентичных обстоятельствах (то есть в таких же обстоятельствах независимо от положения во времени и пространстве, занимаемого этими индивидуумами и этими мирами). Следовательно, «надлежит сделать А» можно истолковать как «я хочу, требую и приказываю, чтобы в любой схожей по абстрактным характеристикам ситуации абсолютно каждый сделал А».

Из этих предпосылок, которые не поставил бы под сомнение ни один здравомыслящий философ (лицо профессора на мгновение омрачилось при воспоминании об одном собрате, все же поставившем их под сомнение), я вывел «золотое правило онтэтики», особенно применимое, как говорят наши кембриджские друзья, в вашем случае:

Вы вправе поступить с кем-либо определенным образом, только если вы готовы:

1. сделать то же самое во всех возможных мирах;

2. согласиться с тем, чтобы объектом данного поступка стали вы сами.

— В любом из возможных миров? — спросила Гортензия.

— В любом из возможных миров, разумеется. Это я вам привел в сжатом виде тот вывод, который неизбежно следует из «золотого правила». А теперь, дитя мое, попробуйте применить это правило к вашей просьбе об отсрочке, учитывая, что в этом мире объектом вашего поступка являюсь я, — сказал он с улыбкой.

— Да, конечно, — сказала Гортензия, — но, может быть, надо попробовать на другом примере, более далеком от нас…