Прекрасная и неистовая Элизабет

— И он позволил тебе остановиться у него?

— Конечно! Мой друг уехал на месяц. Но это еще не все! Он оставил мне свою машину! Я смогу заезжать к тебе в Сен-Жермен…

Взволнованная подобным предложением, Элизабет не нашлась, что ответить, и резким движением сияла шляпу. Кристиан обнял ее и взъерошил ее волосы, лаская их и нашептывая:

— О Боже! Неужели вновь обретаю тебя?! Ты знаешь Элизабет, что ты такое маленькое необычное животное? Я со страстью думаю о тебе, когда ты далеко, но когда я вижу тебя, ты становишься для меня в тысячу раз желаннее, чем в моих грезах!

Он усадил ее в кресло, а сам встал перед ней на колени.

Она смотрела сверху вниз на загорелое лицо с глазами цвета морской волны. Его кадык резко выделялся над неестественно белым воротничком.

«Мне хочется, чтобы у нас был мальчик…» — подумала она вдруг.

— О чем ты думаешь, Элизабет?

— Смотрю на тебя.

— И что же дальше?

— Ты тоже, Кристиан, необычное животное!

Он повернул ее руку и поцеловал ладонь, нежную кожу запястья… Элизабет почувствовала, как спадает ее напряжение.

«Сказать ему сейчас? — подумала она. — Нет. Мне так хорошо!.. Я хочу быть счастливой!.. Ей казалось, что она произнесла эти слова про себя, но вдруг услышала собственный голос:

— Я хочу быть счастливой, Кристиан!.. После того как мы расстались, я жила лишь тобой! Дни тянулись так медленно… Я больше не могла ждать!

— Дорогая моя! — сказал он. — Я тоже словно сошел с ума от нетерпения. А теперь это кончилось. Надеюсь, ты устроишь так, чтобы мы могли видеться часто? Хорошо бы каждый день!

— Не знаю, — ответила она неуверенно, отвернув лицо.

Она опять входила в болото.

— Как это ты не знаешь? — спросил он. — Ты ничего не предусмотрела, ничего не придумала?

— Нет еще.

— Ну хотя бы завтра ты свободна?

— Да… может быть…

— В Париже ты кажешься какой-то таинственной, — тихо сказал он.

— Ты ошибаешься…

Ей хотелось закричать. Но на нее строго смотрел женский портрет без рта и без носа. Элизабет вздохнула:

— О, Кристиан! Мне так много надо тебе сказать!

— Да, девочка моя, — сказал он тихо, встав. — Ты должна мне все рассказать. Я люблю, когда ты мне все рассказываешь о себе!

Он потянул ее за руки. Она встала так медленно, словно в нее вселилось что-то тяжелое. А потом были губы Кристиана. Он долго и сладострастно целовал ее и, наконец, повел в спальню. Элизабет вошла в комнату фисташкового цвета, с задернутыми шторами. На низком широком диване, конечно же, не было покрывала из шкурок сурка, а лежал чехол из блестящего красновато-коричневого сатина.

Она ему еще ничего не сказала. Он отдыхал, лежа рядом с ней, удовлетворенный, держа в пальцах наполовину выкуренную сигарету. Она же по-прежнему ощущала в себе струящийся огонь, обжигающий, легкий и нежный. Сладостные ритмы еще продолжали отзываться в ее сознании. Ей не удавалось вырваться из этих чар. «Я полна им. Он думает, что отдалился от меня, но я его удержала. Он живет теперь во мне». Эта мысль восхитила ее. Элизабет склонилась над Кристианом и поцеловала его в висок, там, где начиналась граница волос. Губами она ощутила, как кровь пульсирует в его жилах. Ей казалось, что она пила из теплого источника.

— Ты счастлив?

— Думаю, что ты не сомневаешься в этом, моя глупышка! Наша встреча — единственная в своем роде, она — само совершенство!

Он повернулся и прижал ее обнаженное тело к своей груди так нежно, что Элизабет отбросила все сомнения:

— Кристиан!

— Да?

Солнечный луч, пробившийся в щель между шторами, осветил профиль его лица, шею, мускулистую волосатую грудь. Прижавшись к плечу этой античной статуи, Элизабет продолжила тихим голосом:

— Кристиан, любовь моя…

— Что?

— Я жду ребенка…

Слова прозвучали странно в этой никому из них не принадлежащей комнате. Устремив взгляд на Кристиана, она ждала его реакции с огромной надеждой. Но он лежал неподвижно, молчал, как бы мечтая о чем-то, даже не нахмурив лба. Сигарета продолжала дымиться в его пальцах. Он медленно поднес ее к губам.

— Ты не слышал? — прошептала она.

— Слышал, Элизабет, — ответил он.

— Ну и?.. Ответь мне. Ты доволен?

Кристиан посмотрел на нее спокойным взглядом.

— У меня нет никаких причин быть довольным, — вздохнул он. — То, о чем ты мне сказала — удручающе для нас обоих, в особенности для тебя!

— Но почему? — спросила она в полной растерянности. — Почему, Кристиан?

— Потому что, я полагаю, что будучи замужем, ты не можешь точно знать от кого этот ребенок, от меня или от твоего собственного мужа.

Он словно вылил на нее ушат грязной воды. Чуть не задохнувшись, Элизабет пробормотала:

— Но я это знаю, Кристиан! Я даже в этом абсолютно уверена! Этот ребенок от тебя!

Он затянулся сигаретой и, выпустив дым через нос, сказал:

— О Боже! Не будешь же ты уверять меня, что после того, как мы виделись с тобой в Межеве, между тобой и твоим мужем ничего не было, что он живет с тобой, как маленькое облачко?