Прекрасная испанка

А еще через шесть дней родилась у таинственной богомолки девочка редкой красоты. При крещении дано ей было имя Констанца. Хозяева отправили девочку на время в деревню к родным, объявив её своею племянницей. Дама быстро оправилась. И вскоре снова призвала к себе хозяев гостиницы, чтобы посвятить их еще в одну тайну.

Сняв с шеи массивную золотую цепь, дама показала, что в ней не достаёт шести звеньев. Тому, сказала она, кто появится здесь и предъявит кусок этой золотой цепи, следует верить и вручить еще и пергаментный свиток. Молодая богомолка указала на лежащий у кровати на столике свёрнутый в тонкую трубочку и перевязанный розовой лентой лист пергамента. Развернув его, хозяева с удивлением увидели, что лист оканчивается зубцами наподобие перевёрнутою заборчика. Каждый зубец был украшен написанной киноварью буковкой. Ни в какие слова эти буквы не складывались, и прочесть пергамент было невозможно. Дама с улыбкой пояснила, что это лишь половинка послания. Другую его часть, которая, сложившись с первой, даст нужные слова, принесёт тот же господин, который предъявит часть золотой цепи.

Хозяева долго рассматривали непонятный ряд букв и могли лишь прочесть вот что: Д…Н…Д…Г…Д…К…Р…Р…С. Пожав плечами, они покорно приняли свиток и припрятали его подальше до лучших времен.

Сеньора же, уезжая, пообещала через год наведаться. Но так больше и не появилась. Девочка выросла и превратилась в прекрасную юную девушку. Она прилежна и богобоязненна, умеет читать и писать, и во всём Толедо нет лучше неё кружевницы.

Хозяин, боясь открыть доверенную ему тайну, держал Констанцу вдали от посторонних глаз, выдавая её за обычную служанку. На самом деле она лишь следила за чистотой и сохранностью столового серебра и никаких притеснений или обид от своих хозяев, а по сути приёмных родителей, не видала. Но, как ни старались хозяева гостиницы, слух о прекрасной служанке разлетелся по городу, и каждую ночь толпы знатных молодых людей распевали романсеро под окнами гостиницы, не давая спать постояльцам.

Закончил свой рассказ хозяин и отхлебнул из бутыли терпкого домашнего вина, чтобы промочить иссушенное долгим разговором горло. Гости долго молчали. Антонио и его друг Диего Астуриец, стоя за дверью, боялись шелохнуться. Один из них приник к замочной скважине, а другой заглядывал в крохотную щелочку чуть приотворенной дверной створки.

Они видели, как задумался отец Антонио дон Хуан де Авенданьо. С удивлением смотрели, как вскочил со стула и тяжело заходил по комнате взволнованный отец Астурийца дон Диего де Карриасо. Хозяин гостиницы, довольный своим рассказом и произведённым на гостей впечатлением, ничего не замечал и самодовольно потягивал терпкое домашнее вино. И тут старый кабальеро сеньор Авенданьо смерил гневным взглядом хозяина и воскликнул:

— Как же ты посмел нарушить клятву и разболтать тайну достойной сеньоры?

Хозяин перепугался и залепетал:

— Ах, почтенные сеньоры, ведь прошло уже целых пятнадцать лет. Таинственная богомолка так и не явилась. Я уже почитаю Констанцу своей дочерью и не вижу ничего зазорного, если позабавлю заезжих гостей занимательным рассказом.

А дон Диего де Карриасо все ходил и ходил из угла в угол, понурый, словно придавленный печальными мыслями или тяжёлыми воспоминаниями. Наконец он остановился перед струхнувшим хозяином и мягко проговорил:

— Позови, любезный, сюда ту девушку, что встретила нас у входа, кажется, ты ее называл Констанцею?

Антонио и Диего едва успели отпрыгнуть от двери и прижаться к стене за углом, как на зов хозяина из своей комнаты в коридор вышла Констанца. Она, скромно опустив глаза, предстала перед гостями. А друзья снова заняли места у двери, не желая пропустить ни слова. Старый дон Диего подошёл к девушке и обнял ее. Потом обернулся к хозяину и спросил:

— Хранишь ли ты ещё ту драгоценную цепь и пергамент, что дала тебе таинственная дама?

Хозяин молча повернулся и засеменил к выходу. Друзьям снова пришлось прятаться. Через несколько минут хозяин вернулся, неся в руках небольшую торбу, аккуратно перетянутую выцветшим шёлковым шнуром. Он извлёк оттуда тяжёлую золотую цепь и тугой пергаментный свиток. Протянув всё это старому сеньору, хозяин почтительно отступил на шаг и с любопытством стал ждать, что же произойдёт теперь. С неменьшим интересом следил за своим давним другом и соседом сеньор дон Хуан де Авенданьо. А тот благоговейно принял цепь и свиток и положил их на стол. Затем послал слугу за шкатулкой, что была привязана к седлу его коня.

— Эту драгоценную шкатулку, — пояснил он, — я ношу вот уже пятнадцать лет с собой и никогда с нею не расстаюсь.