Прекрасная Юнона

На какое-то мгновение Хелен окаменела, не отвечая на его поцелуй, но этот нежный призыв был слишком неотразимым, чтобы она могла противиться. Ее губы раскрылись. Он немедленно воспользовался этим, лаская и маня ее, неспешно и умело познавая, заставляя кружиться ее голову, наполняя все ее существо необъяснимыми ощущениями. Хелен смутно почувствовала, как его руки сомкнулись вокруг нее. Она таяла, стремясь прижаться к нему всем телом. Это было невероятное, изысканное приглашение к наслаждению. Он заполнил собой все ее чувства. Хелен казалось, что окружающий мир перестал существовать.

Мартин неохотно прервал поцелуй, сожалея о том, что не может пойти дальше. На данный момент это было невозможно. Однако теперь он знал, что она не сможет забыть его до тех пор, пока он не разыщет ее в Лондоне.

Глядя сверху вниз в ее затуманившиеся глаза, Мартин улыбнулся и, понимая, что было бы неразумно заводить разговор, отвел ее к карете. Грум, старательно придав лицу услужливое выражение, спрыгнул вниз и открыл дверь. Мартин помог своей богине подняться в карету. Проследив, чтобы она удобно устроилась, он поднес ее руку к губам:

– Счастливого пути, прекрасная Юнона. До следующей встречи.

Глава 5

Спустя три недели Хелен стояла у себя в спальне, изучая содержимое гардероба, чтобы решить, что подойдет, а что нет в наступающем сезоне, когда в дверь просунулась голова ее горничной Джэнет.

– К вам визитер, миледи.

Прежде чем Хелен успела оторваться от своих шелков и атласов, чтобы спросить, кто это, Джэнет уже исчезла.

– Дьявол! – Хелен задумалась, кто бы это мог быть. По всему телу пробежало знакомое возбуждение, которое часто возникало у нее с тех пор, как она вернулась в город. Однако это не может быть он, рассудила Хелен, ведь еще только одиннадцать утра. Она со вздохом встала и, одернув утреннее розовое платье, уселась перед туалетным столиком, чтобы привести в порядок свои кудри.

Появление Хелен в городе вызвало небольшой переполох среди ее друзей, но, к счастью, благодаря деликатности ее слуг весть о ее исчезновении не распространилась в свете слишком широко. Если не считать того, что за это время ей пришлось подвергнуться весьма настойчивым расспросам Ферди Эчестон-Смита, который прочитал ей лекцию о том, какой урон могут нанести женщинам ее круга скандальные тайны, и еще более строгому перекрестному допросу со стороны Тони Фэншоу, вся эта история прошла без особых последствий. В ходе своих объяснений Хелен удалось скрыть как имя ее похитителя – тем более что у нее не было реальных доказательств, указывающих на Хедли Суэйна, – так и имя ее спасителя, которое, стань оно известно, вызвало бы гораздо больший скандал. Ей поистине повезло. Обстоятельства сложились так, что ее самозваный опекун Марк Генри, маркиз Хейзелмер, пребывал в своем доме в Суррее в связи с рождением первенца. Хелен не сомневалась, что, если бы ей пришлась предстать перед его строгими зеленовато-карими глазами, она была бы вынуждена рассказать всю правду. Но судьба обошлась с ней милостиво.

Спускаясь вниз по лестнице, Хелен не могла не заметить, что волнение не оставляет ее, несмотря на твердую уверенность в том, что, оказавшись в своей небольшой гостиной, она не встретит взгляд тех серых глаз. Воспоминание об этих глазах неотступно преследовало Хелен, а губы Мартина, касавшиеся ее губ, навечно запечатлелись в ее памяти. Но если бы он искал ее, то узнал бы ее имя. А потом и все остальное. Нет, ее глупые мечты никогда не станут реальностью.

Тем не менее в гостиной Хелен ждал удивленный взгляд. Только смотрели на нее изумрудно-зеленые глаза, принадлежавшие Доротее, маркизе Хейзелмер.

– Хелен! – Доротея вскочила на ноги. Она была, как всегда, элегантно одета, а ее лицо излучало такое счастье, что у Хелен захватило дух.

– Тея, бога ради, что ты здесь делаешь? Я думала, что ты на многие месяцы осядешь в Хейзелмере.

Хелен тепло обняла свою более молодую подругу. Они очень подружились после того, как чуть больше года назад Доротея вышла замуж за Хейзелмера. Их дом Хелен знала с детских лет. Благодаря своему дальнему родству с семейством Генри она часто проводила лето в Суррее с их младшей дочерью.

Хелен, вытянув руки, отстранилась от подруги, ощутив слабый укол зависти. Никогда в жизни она не испытывала такой радости, которой сияло лицо Доротеи.

– Как поживает мой крестник? – спросила она, старательно улыбаясь.

– У Дарси все хорошо. – Доротея улыбнулась в ответ и взяла Хелен под руку.

Вдвоем они вышли через французское окно в маленький внутренний дворик.

Спиной к нагретой солнцем стене дома, напротив цветочной клумбы стояла чугунная скамья с мягкими подушками. Когда они уселись на подушки, Доротея объяснила:

– Я поместила его на втором этаже Хейзелмер-Хаус. Миттон в полной растерянности. Что до Мергатройда, то он разрывается между гордостью и желанием предложить свою помощь.

Хелен улыбнулась. Она хорошо знала и дворецкого Хейзелмеров, и их камердинера.