Прекрасная Юнона

Мартин благодарил Бога. Глядя на красавицу, лежавшую в его объятиях, он не замечал ни малейшего испуга, никаких признаков нервной девичьей дрожи. Тем не менее он крепко держал в руках вожжи своей страсти, противопоставив невероятному соблазну жесточайший самоконтроль. Это была трудная задача – медленно соблазнять богиню. Мартин старательно разжигал костер, разгоравшийся между ними, бросая в него горячие угли любви и поливая расплавленной магмой желания. Постепенно его сдержанность начала таять. Мартин заставил себя снова отпрянуть, чтобы убедиться в том, что она не испытывает ничего, кроме удовольствия. Когда он, наконец, привел ее на самую вершину блаженства, стараясь удержать этот краткий миг как можно дольше, Мартин почувствовал неудержимое стремление последовать за ней, и его разум захлестнула волна собственного наслаждения.

Звон элегантных французских часов в виде колесницы, стоявших на мраморной каминной полке, пробился в затуманенное блаженством сознание Хелен. Четыре часа.

Четыре часа! Она мгновенно открыла глаза. Ее смущенному взору предстала широкая загорелая мужская грудь, покрытая редкими завитками черных волос. Обостренные чувства ощутили вес тяжелой мускулистой руки, расслабленно лежавшей поперек ее тела.

Сдерживая стон, Хелен закрыла глаза. Что теперь? Ее тело и разум все еще находились в плену пережитого удовольствия. Как просто было бы лежать здесь, наслаждаясь теплом его близости, и предоставить судьбе решать все самой. Но тогда Мартин проснется и снова заговорит о браке, а ей придется отказывать ему, лежа нагишом в его объятиях.

Хелен поморщилась. Открыв глаза, она медленно подняла взгляд к лицу Мартина. Он по-прежнему спал. К счастью, она лежала с внешней стороны кушетки. С легким вздохом облегчения Хелен осторожно выбралась из его сонных объятий и выпростала ноги из-под шелковых покрывал, которыми он накрыл их.

Оказавшись на свободе, она быстро начала одеваться. Застегивая корсет, Хелен позволила себе любовно окинуть взглядом большое тело, раскинувшееся среди смятых шелковых покрывал. На ее лице мелькнула неясная улыбка. Теперь она, по крайней мере, знала, что значит лежать на конце радуги и отчего так вспыхивали глаза Доротеи, когда она смотрела на Хейзелмера. Мартин перенес ее на конец радуги и подарил мгновения бесконечного наслаждения, подобного которому она никогда не испытывала. Хелен навсегда запомнила его, запечатлела в своем сердце, как свет, которому суждено озарять годы одиночества, ждавшие ее впереди.

Подавив вздох, она надела платье и расправила его поверх нижней юбки. Что ей сказать Мартину, когда он попросит ее руки? Несмотря на то что с последней попытки прошла неделя, Хелен так и не смогла придумать, как объяснить ему свой отказ. Сказать по правде, раздумья привели ее к выводу, что сама попытка такого объяснения может оказаться опасной. Мартин был не из тех мужчин, которые готовы смиренно принять отказ. Он станет спорить, угрожать, воспользуется любыми средствами, чтобы заставить ее уступить. А Хелен не собиралась уступать. Даже несмотря на те прекрасные часы, которые она провела с ним, а может быть, именно благодаря им, Хелен лишь утвердилась в своей решимости дать ему возможность осуществить свои мечты. Она любила Мартина, любила сильней, чем могла себе представить, глубже, чем могла осознать. Самопожертвование было тем, в чем у нее имелся некоторый опыт. Ее девичьи грезы были принесены в жертву родительским амбициям, ее гордость – жадности мужа. Мартин, как никто другой, был достоин ее жертвы, и Хелен готова была пойти на нее добровольно, хотя и не без грусти.

Спокойно и решительно Хелен позволила взгляду остановиться на волевых чертах его лица, немного смягченных сном. Она никогда не сможет заставить его принять ее решение, так лучше и не пытаться. Если она ничего не станет объяснять, а лишь будет настойчиво отказывать, он придет в ярость, но не сможет принудить ее изменить свое мнение.

Ему это не понравится, но станет для него благом.

Пуговицы на спинке платья оказали серьезное сопротивление. Заметив на полу свои мягкие прогулочные туфли, Хелен сунула в них ноги, одновременно осматривая элегантно обставленную комнату. Каждый предмет здесь был очень тщательно подобран. Основу стиля составляла простота линий и форм, строгость которых уравновешивалась ярким декором, сочетавшим в себе черные и голубые тона с золотом. По правде сказать, эта комната очень подходила своему хозяину. Хелен не могла представить себе Мартина в более дешевой обстановке. Это была его среда, его место. И здесь он должен был остаться.

Ее взгляд снова упал на красивое лицо Мартина. Хелен улыбнулась, вспомнив его старания уберечь ее от воображаемой боли. Улыбка угасла. Ее отказ вызовет не только гнев. Она собиралась нанести ему удар по самому чувствительному месту. Ее отказ сдаться после любовных наслаждений больно ударит по его гордости ловеласа.

Хелен побледнела, почувствовав внезапный озноб.