Прекрасная, как река

Когда мы остановились напротив клиники, я не удержалась и воскликнула:

– Ого!

Теперь было понятно, что имел в виду Жослен, когда говорил, что туристы принимают клинику за отель. Терраса действительно как в bed & breakfast[11].

У меня зазвонил телефон – как всегда, звоном церковных колоколов. Шарль расхохотался.

– Вот это рингтон, за ним явно какая-то история!

Я бы тоже засмеялась, если бы на экране высветился чей угодно номер, только не Фреда.

– Алло?

Тишина. Точнее, шуршание, будто он шел с телефоном в кармане. Подождав несколько секунд, я сбросила вызов.

– Наверное, ошиблись, молчат.

Шарль вынул ключ зажигания, отстегнул ремень и сказал:

– Идем, хочу кое с кем тебя познакомить.

13 июня 1999 года, или Делай как Мари-Жозе

Конец учебного года ощущался во всем. Июнь выдался необычно жаркий, и всеобщее бурление в школе накаляло и без того перегретый воздух. Как обычно, в последние недели непоседы становились еще неугомоннее, и напрасно учителя твердили, что готовят нас к экзаменам, – атмосфера в классах была довольно-таки расслабленная.

Учительница фотографии разрешила нам побродить по территории школы с камерой на шее и поснимать при естественном свете. Работу победителя обещали вставить в рамку и повесить на входе в школу. Многим было наплевать на приз, но мне казалось, что это круто. Я чувствовала себя на задании и хотела сделать бессмертный кадр – такой, что принесет мне победу. Выйдя, я увидела Симона, он курил косяк у дверей. В синем джемпере под цвет глаз он показался мне невероятно красивым. Я смущенно подошла к нему.

– Ты не на математике?

– У меня годовая оценка 97 %, можно и прогулять. А ты что тут делаешь?

– Я на уроке Жинет, она разрешила нам выйти во двор. Можно тебя сфотографировать? Возле дерева классно получится.

– Что? Отвали…

И он выдохнул дым мне в лицо. Я подумала, не зашла ли я слишком далеко. Может, он тоже стеснительный. Надо сказать ему хоть что-нибудь, и по ответу станет понятно, изменилась у него интонация или нет.

– Сегодня пять месяцев, как мы вместе, помнишь? Встречаемся у тебя после школы?

– Ну да.

Симон, с которым я познакомилась в январе, уже давно замерз насмерть где-то на обочине трассы. Наши отношения держались только благодаря мне. Он не делал ни малейших попыток доказать мне свои чувства, не считая того, что иногда просил с ним переспать. В такие моменты ко мне возвращался прежний Симон. Однажды вечером, когда мы смотрели телик у него в подвале, он окончательно потерял терпение. Я соображала недостаточно быстро для него.

– Долго мы еще будем ждать? Ты хочешь со мной заниматься любовью или нет?

– Нет.

Он поднялся наверх, в кухню, и я ждала его полчаса.

Я думала, он готовит нам поесть, но, когда устала ждать и поднялась к нему, он сидел на диване в гостиной и вел себя так, словно я невидимка. Я ушла домой в слезах, не понимая, что сделала плохого – просто сказала нет.

Хоть он был и не в моем вкусе, хоть я первая удивлялась, что влюбилась в такого, все же я мысленно обвела дату на календаре, когда скажу ему да. Осознав, что наша пятимесячная годовщина выпадает на пятницу, 13-е, я засомневалась, но решила, что, вопреки распространенному мнению, мне это принесет удачу.

После школы я подошла к его шкафчику. Он был с друзьями. Я извинилась, зная, что он не любит смешивать роман и дружбу. Девушка – это после школы. Когда мы встречались в коридоре, никто бы и не подумал, что мы пара. Как-то я спросила, стыдится ли он меня, и он ответил, что нет. Я поверила. Зачем ему обманывать? Мне часто бывало трудно расшифровать его выражение лица, особенно когда он был под кайфом: его черты как будто застывали.

Прозвенел звонок, и я поспешила домой принять душ. Выбрала самые красивые расклешенные вельветовые брюки и синюю рубашку в белый цветочек. Увидев меня, мама сделала гримасу.

– Мы что, в семидесятых? Молодежь сейчас так не одевается! Клеш… черт, ну и видок! Неужели я сама такое носила.

Я же чувствовала себя красавицей. У меня были длинные волосы до пояса и куча бус вокруг шеи, но не было особого стиля, я просто надевала то, что хотела и когда хотела. Несмотря на то что я еще не знала о своем аутизме и все бы отдала, чтобы почувствовать себя частью компании, как другие подростки, в плане волос и одежды, как ни странно, я всегда поступала по-своему.

Набрав в бутылку воды, я сказала маме:

– Я к Симону.

– Ты ужинаешь не дома?

– Нет, мы сегодня празднуем наши пять месяцев, пойдем в ресторан!

Мама крепко меня обняла.

– Ты прекрасна.

Поставив бутылку, я закружилась, напевая «Aquarius/Let the Sunshine In»[12], подняв пальцы в знаке мира и стараясь размахивать расклешенными штанинами.

– Как тебе, похоже на семидесятые?

Она смеялась, закрываясь рукой:

– Ну где еще такую взять…