Прекрасная мечта

– Ты не можешь обвинять меня в том, что она думала, и в том, что сделал Билли.

Эва завозилась за его спиной. Чейз закрыл глаза, пытаясь разобраться, где тут правда, а где ложь. Его пальцы стиснули оружие еще крепче. Он снова открыл глаза и посмотрел на одного из тех людей, ненависть к которым он питал так долго. Его мозг отказывался воспринимать новую «правду», новую версию того события, которое в корне изменило его жизнь.

Эва подошла ближе. Он кожей ощущал исходившее от нее тепло.

– Чейз, все позади, – прошептала она. – Чейз, прошу тебя.

Он чувствовал, что Рамон и Лейн наблюдают за ним и ждут, что он предпримет. Его сердце билось в груди пудовым камнем. Он должен был знать правду. Перси Хант все еще не пришел в себя. И он задал мучивший его вопрос другому человеку, находившемуся в этой комнате, который в тот день видел все собственными глазами.

– Как все происходило, Лейн? Все было так, как он рассказывает?

Как будто понимая, что Лейн сейчас должен вынести приговор и что его собственная жизнь сейчас висит на волоске, Байрон Хант заканючил:

– Скажи ему, парень. Скажи ему, что все было именно так, как я рассказал.

Прежде чем Лейн ответил, прошло немало времени. Эва бросила на него взгляд и обнаружила, что его лицо изменилось до неузнаваемости. Оно было искажено болью. Обычно смуглая кожа стала пепельно-серой. Он смотрел на Байрона Ханта невидящим взглядом. Она знала, что сейчас перед его глазами проходят картины прошлого.

Лейн наконец заговорил. Сколько же муки было в его голосе.

– Большая часть – правда. – Он говорил медленно, будто тщательно подбирая слова, каждое из которых с болью срывалось с его губ. – Но мама не хотела идти с Билли в гостиную, с тем, самым молодым. Он силой потащил ее, а остальные двое сидели за столом и смеялись. Она крикнула мне «Беги!», поэтому я побежал в свою комнату и закрыл дверь, потому что очень испугался. Мама плакала. Я слышал это из-за двери. Она умоляла того типа прекратить, не трогать ее, отпустить ее. Потом, через какое-то время она перестала кричать, а только всхлипывала. Я слышал, как он стонет. А сразу после этого она, должно быть, и вытащила у него револьвер, потому что я услышал выстрел. Я боялся, что она умерла, поэтому побежал посмотреть. Мама стояла над ним, держа револьвер в руках.

Он глубоко вздохнул, его взгляд перескакивал с Байрона Ханта на Чейза. А потом снова заговорил низким, усталым голосом.

– Она стояла и вся тряслась, глядя на покойника. Когда остальные двое вбежали в комнату, я подумал, что она сейчас и их убьет. Но она только посмотрела на них, поднесла револьвер к виску… – его голос предательски дрогнул, – … и застрелилась.

Лейн посмотрел на Эву, потом опять на Чейза. Его голос срывался, но он не плакал.

– В эту минуту обо мне она не думала… Она даже не знала, что я все вижу. Ей тогда даже в голову не пришло, что она нужна мне, что я не хочу, чтобы она умирала. Она убила себя, оставила меня одного, дожидаться, когда ты вернешься домой и найдешь нас. – Его глаза, не мигая, смотрели прямо на Чейза. – Ты приехал. И ты даже не спросил меня, что случилось. Просто схватил меня в охапку и повез на ранчо Огги… и ты тоже оставил меня, Чейз Кэссиди. – Слова как будто застревали у него в горле. – Ты уехал и тоже бросил меня.

Чейз поначалу даже не почувствовал, что пальцы Эвы вцепились в его руку. Сейчас ему казалось, что какая-то огромная, сильная рука сжимает его сердце и потихоньку отнимает у него жизнь. Он почти не ощущал боли. Каменное сердце болеть не может. И не может кровоточить. Столкнувшись лицом к лицу с правдой, Чейз медленно опускал оружие.

Чейз не смотрел на Эву. Как не смотрел больше на Лейна.

Рамон появился за спиной Байрона Ханта, заломил ему руки за спину и начал их стягивать веревкой. Когда помощник вывел старшего бандита на улицу, Чейз смотрел на стену, его взгляд рассеянно скользил по грубо обтесанным бревнам, по щелям, зиявшим между ними, откуда вывалился мох.

Правда не дала ему облегчения. Наоборот, она дала ему еще больше уверенности в том, что жизнь прожита напрасно.

Салли покончила с собой.

Все, что запечатлелось в его памяти из того дня, – это молчаливый, темноглазый малыш, который был слишком напуган, чтобы что-то говорить, Рассказывать какие-то подробности. Но Чейз не был уверен, что способен был бы выслушать, даже если бы Лейн был в состоянии что-то рассказать.

Чейз опустил глаза на револьвер, который держал в руках, и как будто даже удивился. Оружие как бы символизировало все ошибки, которые он сделал в прошлом. Оглядываясь сейчас назад, можно было с уверенностью сказать, что вся его жизнь была сущим адом. И смерть Хантов не освободит его от груза прошлого, как не освободила правда.

Он достаточно собрался с силами, чтобы посмотреть Эве в глаза. Она стояла рядом. По ее щекам градом катились слезы. Может, они были такими же фальшивыми, как и в тот день, когда они впервые встретились?

И тут, будто бы прочитав его мысли, Лейн произнес: