Прекрасная мечта

Пока Эстер продолжала в том же духе, Чейз присматривался к Эндикотту Эберхарту. Уронив голову на спинку глубокого кресла, тот, казалось, дремал. Но это было своего рода защитой от приставаний жены. Хотя Чейз и находил отца Эвы весьма приятным мужчиной, общались они редко. Вообще-то вставить хоть слово, когда Эстер была в настроении поболтать, обычно никому никогда не удавалось.

Отец Эвы носил короткие кожаные панталоны с яркими подтяжками и белую сорочку с пышными рукавами. Актер утверждал, что именно так одеваются горцы в Европе, а поскольку в Монтане он чувствовал себя почти так же, как в Альпах, он будет с гордостью носить свой «лидерхозен». Каждое утро он совершал моцион по холмам и равнинам ранчо, опираясь на трость, которую вырезал для него Орвил, и декламируя строчки из своих излюбленных театральных ролей.

В пристройке ему постоянно перемывали косточки.

Сидя на крыльце и опираясь спиной о перила, Чейз смотрел на Эву, которая прикорнула у него под мышкой. Кудлатый лежал тут же, на ступеньке, мирно посапывая. Голова старого пса покоилась на коленях Чейза. Совершенно бездумно Чейз крепче прижал к себе Эву и чмокнул ее в макушку.

Он почувствовал, как ее рука легла на его бедро, как бы давая понять, что она оценила его ласку. Он находил просто замечательным это их безмолвное общение. Несмотря на то что рядом находились ее родители, он никогда еще не чувствовал себя таким умиротворенным и довольным. Хотя, когда его посещали мысли о Лейне, сердце начинало тихонько ныть.

– Мама, – Эва попыталась прервать монолог Эстер. – Мама.

– Что, милая? – Эстер опустила ноги, оправила свою юбку и поудобнее устроилась на стуле. – Ты что-то хочешь сказать?

Эва улыбнулась Чейзу, потом переключила внимание обратно на свою мать.

– Чейзу интересно узнать историю Честера. Ты не можешь припомнить, не рассказывал ли тебе прадедушка Эберхарт что-нибудь о нем?

Эстер потерла щеку.

– Постой-ка…

Эндикотт Эберхарт вдруг выпрямился, как будто пробудился от спячки. Чейз еле сдерживался от смеха. Совершенно очевидно, что отец Эвы просто ждал случая, чтобы выйти на сцену.

– Честер принадлежал моим предкам, дорогая, поэтому я расскажу тебе о нем, если ты не против. Кстати, где он?

– В сарае, вместе с остальной моей рухлядью, – ответила Эва.

– В очень надежном месте, – добавил Чейз.

– Мой дедушка, Эллисон Эберхарт, приобрел Честера задолго до того, как мой отец, Эмерсон, появился на свет. Если я не ошибаюсь, то отец рассказывал, что у дедушки когда-то был очень хороший друг и сослуживец на Востоке. Удача всегда обходила его стороной. Когда пришел его смертный час, он завещал Честера моему дедушке. Кажется, я припоминаю, что Честер когда-то был фараоном. Да, точно, фараоном. Египетским царем.

– Очень маленьким Египетским царем, – встряла Эстер, пренебрежительно фыркнув. – Иногда мне жаль, что мы все-таки не успели расспросить дедушку о том, как мумия попала в Америку. Бедный старик, к тому времени, как он умер, он уже почти выжил из ума, – заявила она, сделав неопределенный жест рукой. – Распевал день и ночь.

Арии из опер. Во всю мощь своих легких. Это было ужасно. Нам приходилось давать ему огромные дозы снотворного, чтобы заставить его заснуть и дать нам покой хоть на время.

Чейз прочистил горло. Интересно, подозревают ли старшие Эберхарты, какими эксцентричными они кажутся окружающим? Если и да, то их, очевидно, это совершенно не беспокоит. Он посмотрел на Эндикотта.

– А у вашего деда было много денег?

Эва бросила на него быстрый взгляд. Он видел, что его бесцеремонность раздосадовала и покоробила ее, но, во всяком случае, на Эндикотта этот вопрос особого впечатления не произвел.

– В какой-то период своей жизни он был богат. Кажется, он получил солидное наследство, но потом, когда стал актером, спустил все свое состояние, чтобы прокормить семью в промежутках между постоянными контрактами. – Отец Эвы поднял вверх большие пальцы рук и вращал их туда-сюда, глядя на звездное небо. – Я и не думал, что тут так много звезд.

Чейз встал.

– Я сейчас вернусь, – прошептал он на ухо Эве. – Никуда не уходи.

Эва улыбнулась и смотрела ему вслед, когда он шел к сараю. Даже его походка заставляла учащенно биться ее сердце. Сладкая истома охватила ее и разгорячила некоторые потаенные уголки ее тела, заставив залиться румянцем. Он был любящим, нежным и заботливым мужем, но оставался упрямым ослом, когда она пыталась уговорить его съездить в Последний Шанс.

Эва поклялась любить его, гордиться им и повиноваться ему – при любых обстоятельствах. А еще она дала себе обещание никогда не оставлять своих попыток помочь Чейзу стать полноправным членом общества.

– Ты влюблена, дорогая, да? – спросила Эстер.

– Да, мама, я влюблена.

– Нам он нравится, – заявил отец, как будто она забыла, что он твердит ей это постоянно, когда Чейза поблизости не было. – Славный парень. И о тебе заботится. Но я не хотел бы, чтобы он имел на меня зуб.