Прекрасная мельничиха

Я уже собой не владела. Мной владел дикий, животный страх. И откуда он только берётся?

– Мы вам поможем с деньгами. Но вы должны извиниться. В этом ничего такого вовсе нет. Просто дадите честное слово. Что никогда ничего подобного в своей жизни больше не выкинете. Ладненько?

Извиниться? Перед кем? Что-то я не совсем понимаю. Я знаю, что передо мной должны извиниться. За то, что сделали больно. Сейчас я плюну в эти рожи. Плюну. Чёрт побери! Я начала сосредоточенно собирать слюну. Двигала челюстями. Шевелила яростно языком. Мне хотелось собрать слюны как можно больше. Чтобы хватило на всех.

– Здесь двадцать пять рублей. Вам на колготки хватит?

– Да, да. Извините за всё. Конечно. Хватит. Хотя я не разбираюсь в деньгах. Но столько и в руках не держала. Это так мило с вашей стороны. Вы так любезны. Чёрт с этим Пушкиным. Он действительно лучше воспринимается на глаз. Чем на слух. Ах, как я была не права! Но я вовремя одумалась. Конечно…

Я пятилась к двери. Прижимая к груди двадцатипятирублёвку.

– А вы заходите. Заходите. Если что увидите. Услышите. Знаете, эти любители поэзии. Они так несобранны. Их некому направить на путь истинный. Путь праведный. А мы желаем только добра. Иначе какой смысл жить. Иначе нет смысла в жизни.

– Да. Да. Я вас так понимаю. Я разделяю вашу точку зрения. Добро ближнему. Это так…

Я выскочила за дверь. В бессилии плюхнулась на пол. И закрыла глаза. И сразу же почувствовала, как чья-то тёплая волосатая ладонь ползает по моей голой коленке. Я вскочила. Передо мной сияло очкастое лицо в шляпе.

– Что вам надо?

– Совсем мало. Плитку шоколада. Хи-хи-хи. Вы же не дурочка. А? Должны понимать. Это так просто. Ничего просто так не кончается. Это не шуточки. Пушкин! На вас уже составлены бумаги. Мелочь. Как там? Собрать бы книжки все. Да сжечь? Пушкин? Ах, не кривитесь. Грибоедов. Но это всё равно. Мелочь. Пока мелочь. А что – после? Дальше всё от вас зависит. Именно.

– Что вам надо?

– У вас красивые ноги. Я думаю, они стоят порванных бумажек.

Замахнуться? Ударить? Со всей силы?

– Но зачем вам это? Ну-у-у. Вы так молоды. Впереди жизнь. Вот адресочек. И лучше не дурите. А?

Скотина. Я сжала кулаки.

– Ну же! Берите, говорю! – И тёплая волосатая ладонь похлопала по кончику моего носа аккуратно сложенной бумажкой.

Вот я сейчас. Сейчас. Только соберу силы…

– Давайте.

– Умница! Я знал, что с вами можно договориться. Кстати, есть места, где денег хватает не только на порванные колготки. Вы об этом знаете.

Я пошла не оглядываясь. На улице меня стало слегка подташнивать. Но почему-то не рвало. А я думала оценить Пушкина в две копейки. Две копейки. Так, мои две копейки. Они есть. И можно позвонить. К нему. И мне станет легче. И перестанет тошнить. Чёрт с ней. Подумаешь, свобода! Я ему позвоню. Он меня успокоит. И я всё забуду. Он мне скажет: это такие пустяки, ведь у тебя есть я. И я всё, всё-всё забуду.

Через полчаса мы сидели на ледяной лавке. И курили.

– Что случилось? Пожалуйста, говори. Скорее. Не тяни. У меня мало времени. Меня ждут люди. А это так ответственно. А рабочий день так короток. А я должен так много успеть. Ну? Я тебя слушаю. Ну? Ну?

– Я не могу так. Не могу. Когда ты говоришь “скорее”, я вообще ничего не соображаю.

– Нет, ты соображаешь, зачем меня-то вызвала? Оторвала от дела. У людей бывают дела. Ты хоть это понимаешь?

– Почему ты такой злой?

– Не обижайся. Не злой я. Просто озабоченный.

– Чем?

– Жизнью. В отличие от тебя.

– Ты знаешь, у меня есть целых двадцать пять рублей! Ты можешь бросить работу. И мы с тобой куда-нибудь поедем. Можно полететь на самолёте. Ты не боишься самолётов? Туда и обратно. Это быстро. Нам хватит два дня. Я больше от тебя ничего никогда не потребую.

– Ты соображаешь, что говоришь? Или нет? Я? Бросить работу? На какие такие два дня? Я что-то не пойму. Мы и так встречаемся. Что ты хочешь? Я ничего не понимаю. Двадцать пять рублей? На самолёт? Туда и обратно? А куда? Ты знаешь, что двадцать пять рублей – это не деньги. Да что ты вообще о деньгах знаешь?

– Ну, ты одолжишь. Но ведь не в деньгах дело. Просто, понимаешь, именно сегодня! Да ну их, эти деньги. Я сама их где-нибудь раздобуду. Продам пальто. Или свитер. Или… Но не в этом дело.

– Успокойся. Ты сошла с ума. Я? Сегодня? Полететь? На два дня? Я не вижу смысла. Я не понимаю.

– Господи! Ну как же ты не понимаешь! При чём тут полететь? И при чём тут два дня? Можно на день. Можно на час. Можно не лететь. Можно поехать. Можно посидеть где-нибудь. Но сейчас. И ни перед кем не отчитываться. А можно вообще не ехать, не сидеть. А просто мне сказать: я хочу сейчас быть с тобой.

Это же так просто.

– Это ты, чёрт побери, ни черта не понимаешь! Зачем говорить то, чего не будет?! Идиотизм какой-то! Ты обо мне хоть подумала? Что у меня могут быть неприятности. А?

– Зачем думать о том, что будет. Я сижу рядом. И обо всём можно забыть. Ты пробовал когда-нибудь о чём-нибудь забыть?