Прекрасная Натали

…В Петербурге Наталья Николаевна жила скромно и уединенно. Красота ее не поблекла, в ней проявилось что-то новое, духовное… «Когда вы увидите м-м Пушкину, будьте добры спросить у нее адрес художника Мазера, я не могу его найти, а она, я думаю, видит его время от времени. Бог мой, как она хороша, эта мадам Пушкина, — она в высшей степени обладает всеми теми целомудренными и умиротворяющими свойствами, которые тихо привлекают взгляд и пробуждают в сердце того, кто их наблюдает, мысль, я бы сказал, почти религиозную. Жаль, что ее лицо так серьезно, но когда по временам на ее губах мелькает улыбка, как ускользающий луч, тогда в ее ясных глазах появляется неизъяснимое выражение трогательной доброжелательности и грусти, а в ее голосе есть оттенки нежные и немного жалобные, которые чудесным образом сочетаются с общим ее обликом…» — восхищался современник, встретив Наталью Николаевну после долгого отсутствия.

В более широком обществе она стала появляться не сразу. Поначалу ее посещения ограничивались родными да еще семействами Карамзиных, Вяземских, Мещерских и других ближайших друзей Пушкина. Появление ее даже в этом узком кругу знакомых отмечалось как событие. 10 декабря 1840 года Плетнев пишет Гроту: «В 11 часов вечера поехал к Карамзиным. Там было все, что только есть прекраснейшего между дамами в Петербурге, начиная с Пушкиной, поэтши, да молодой Соллогуб». Из других писем известно, что ездила Наталья Николаевна и на концерты, бывала на придворных балах, но находилась всего лишь на хорах, наблюдая оттуда, как танцует сестра-фрейлина.

По-дружески был очень близок ей князь Вяземский, который до известной степени как бы руководил ею в сношениях с обществом, часто бывал у нее, зазывал к себе, сопровождал в театры и на вечера. Шутливо он писал о ней: «…наша барыня со дня на день прекрасней, милее и ненагляднее, она и всегда была такая красавица, что ни пером описать, ни в сказке не рассказать, но теперь нашла на нее такая тихая и светлая благодать, что без умиления на нее не взглянешь» (1840).

И все-таки уединение, сельская тишина неудержимо влекли к себе Наталью Николаевну. Лето 41 — го и почти полгода 42-го года она вместе с детьми провела в Михайловском. И если бы дом был пригоден для жилья в зимнее время, она осталась бы там и на больший срок. В один из приездов Наталья Николаевна поставила памятник на могиле мужа.

В 1843 году Наталья Николаевна впервые после смерти Пушкина появилась при дворе. «Этой зимой императорская фамилия оказала мне честь и часто вспоминала обо мне, поэтому я стала больше выезжать. Внимание, которое они соблаговолили проявить ко мне, вызывало у меня чувство живой благодарности. Императрица даже оказала мне честь и попросила у меня портрет для своего альбома. Сейчас художник Гау, присланный для этой цели Ее Величеством, пишет мой портрет». Чуть подробнее записала об этом «вхождении в свет» А. П. Арапова. «Силою обстоятельств Наталья Николаевна понемногу втянулась в прежнюю светскую жизнь, хотя и не скрывала от себя, что для многих это служит лишним поводом упрекнуть ее в легкомыслии и равнодушном забвении. Но она не в силах была устоять деспотическому влиянию тетушки, настаивавшей на принятии любезных или лестных приглашений и не допускавшей даже мысли об отклонении от чести появляться при дворе. А Император часто осведомлялся о ней у престарелой фрейлины, продолжая принимать живое участие в ее судьбе, интересуясь изданием сочинений Пушкина, входя в материальное положение осиротевшей семьи и выражая желание, чтобы Η. Н. по-прежнему служила одним из лучших украшений его царских приемов. Одно появление ее при дворе обратилось в настоящий триумф. В залах Аничкова дворца, взамен обычных танцевальных вечеров, на которые ввиду их интимности добивались приглашения как знака высочайшей милости, состоялся костюмированный бал в самом тесном кругу. Екатерина Ивановна выбрала и подарила племяннице чудное одеяние в древне-еврейском стиле, — по известной картине, изображавшей Ревекку… Как только начались танцы, Николай Павлович, заметя ее высокий рост, направился к Η. Н. и, взяв за руку, повел к императрице, сказав во всеуслышанье: „Смотрите и восхищайтесь!“ Александра Федоровна послушно навела лорнет на нее и со своей доброй, чарующей улыбкой ответила: „Да, прекрасна, в самом деле прекрасна! Ваше изображение таким должно бы было перейти к потомству“».

«История с гриффео» и другие…