Прекрасная незнакомка

Не попалось ей в жизни больше никого достойного, после смерти мужа лишь иногда заставляла она себя встретиться с каким-либо другим мужчиной. Водились с ней стародавние близкие друзья, сберегались добрые отношения с ними, однако выйти замуж за кого-то из них она не пожелала. Двадцать лет отговаривалась интересами своих детей, а позже – исключительно интересами творчества. «Со мной не ужиться. Режим у меня несносный. Пишу ночь напролет, сплю целый день. Это ж с ума тебя сведет, не выдержишь!» Ее отговорки были многочисленны и не очень-то весомы. Человек она была организованный, дисциплинированный, умела рассчитать работу по часам, словно армейский батальон, изготовившийся к маршу. Истина была в том, что ей не хотелось снова замуж. После Артура Гейла никого она так и не полюбила. Для нее он был ярким светом с небосвода и прототипом полудюжины героев ее романов. Александр же так на него похож, что порой перехватывает дыхание, когда видишь его, такого же темноволосого, высокого, стройного, гибкого и привлекательного. И она бывала горда сознанием, что этот редкостно красивый, интеллигентный, добрый человек приходится ей сыном. И совсем другие чувства возникали у нее при встрече с дочерью. Кэ порождала в ее душе сокровенное чувство вины за неведомые, но совершившиеся ошибки. Отчего получилась Кэ настолько язвительной, холодной, злой? Из-за постоянной занятости матери своим творчеством? Из-за смерти отца? В пику брату? Так или иначе, Шарлотта несла в себе груз поражения, с грустью и тревогой смотрела в холодные глаза, подобные ее собственным, но не отражающие в себе ничего отрадного.

Кэ резко отличалась от Алекса, который как раз сейчас распрямился во весь рост, отыскав взглядом мать. Его добрая счастливая улыбка озарила лицо.

– Спаси Господи! Ты, мать, выглядишь – лучше не бывает!

Он слегка наклонился, чтобы поцеловать ее, она легонько обняла его. Уже несколько месяцев не приезжал он из Сан-Франциско в Нью-Йорк, но она отнюдь не ощущала, что их вправду разделяют огромные расстояния. Он часто звонил ей, справлялся, как дела, рассказывал что-нибудь новенькое; спрашивал о готовящейся книге или же толковал о текущем судебном деле. Она чувствовала неразрывность их с сыном существования, причем оба не докучали друг другу. Меж ними сложились отношения, которые ее целиком устраивали. Вот она сидит напротив сына за столиком и не скрывает светящейся в глазах радости от встречи.

– Лесть, дорогой мой, это порок, однако восхитительный. Спасибо тебе, – улыбнулась она в ответ.

В свои шестьдесят два года она еще смотрелась привлекательной – высокая, изящная, элегантная, с гладкой кожей женщины вполовину моложе. Косметическая операция помогла ей сберечь красоту и нежный цвет лица, но хороша собой она была изначально. А необходимость участвовать в рекламе и популяризации собственных сочинений заставляла ее заботиться о сохранении формы. С годами Шарлотта Брэндон стала объектом немалого бизнеса. Как дама пишущая, она понимала: ее лицо – важная деталь ее имиджа, равно как жизнерадостность и радушие. Это была женщина, чтимая другими женщинами, за три десятилетия завоевавшая себе преданных читательниц.

– Так что у тебя за дела? Выглядишь ты, надо сказать, тоже великолепно.

– Работы полно. Право, не было передышки с тех пор, как мы последний раз виделись. – Только успел он сказать это, и его взгляд метнулся к входу. На миг показалось, что там стоит Рафаэлла. Темноволосая головка, выдровое пальто показались наверху лестницы, но стало ясно, что входит сюда какая-то другая женщина, и Алекс быстро вернулся взглядом к матери.

– Ты, Алекс, кого-то ждешь? – Она моментально прочла это в его взгляде и усмехнулась. – Или ты устал от калифорнийских дам?

– Откуда взять время на это? Я трудился сутки напролет.

– А это ты зря.

Она взглянула на него огорченно. Ей хотелось, чтобы он жил поистине полной жизнью. Он желала этого обоим своим детям, но ни одному из них не удавалось пока достичь желаемого. У Алекса не сложилось супружество с Рэчел, а Кэ сжирали страсть к политике, ее амбиции, заслонившие ей все прочее. Порой Шарлотте казалось, что детей своих она не понимает. Ей удалось и достичь семейного благополучия, и сделать карьеру. Но дети ей объяснили, что времена нынче не те, карьеру уже не сделаешь так легко, как это получилось у нее. Правы они или обманываются из-за собственных неудач? Глядя на сына, она сейчас очень бы хотела расспросить, доволен ли он своим одиноким житьем или предпочел бы некоторые перемены. Очень бы хотела знать, связан ли он всерьез с женщиной, которую вправду полюбил.

– Мама, не стоит волноваться. – Он весело похлопал ее по руке и подозвал официанта.

– Выпьем?

Она согласно кивнула, и он заказал две «Кровавые Мэри». А потом уставился на нее. Надо все сказать именно сейчас, на случай если Рафаэлла придет вовремя. Он договаривался на час дня, а с матерью встретился в половине первого. Опять же, возможно, что Рафаэлла вовсе не явится. Он наморщил лоб, затем посмотрел в прозрачные голубые глаза матери.