Прекрасная обманщица

Кэтрин обдумала его слова, прибирая остатки ужина.

– У меня нет к вам ненависти, – осторожно объяснила она. – Просто мы враги, вот и все. Мы не можем друг другу доверять. Я не держу на вас зла, но нам обоим придется исполнять свой долг.

– Даже если во имя долга одному из нас придется убить другого?

Бэрк заговорил медленно, по слогам, словно обращался к слабоумному ребенку.

– Завтра, как только мы проедем мимо английских войск, стоящих лагерем под Гексэмом, Рэмзи убьет меня.

– Это неправда! – воскликнула она, глядя ему прямо в глаза. – Юэн не такой человек.

Бэрк с отвращением поморщился.

– Как только вы благополучно проведете нас мимо войск Уэйда, мы вас отпустим. Ну, может, он вас привяжет, чтобы дать нам время отъехать подальше, но подозревать, что он замышляет убийство… это просто нелепо! С какой стати ему вас убивать?

– С такой, что вы похитили британского офицера, а это преступление против короны, наказуемое смертью через повешение. Кроме того, мне известны ваши имена. Пошевели мозгами, черт тебя побери, не будь такой тупицей!

Кэтрин с достоинством выпрямилась.

– Вы не понимаете самого главного, майор Бэрк. Боюсь, вам никогда этого не понять. Мы шотландские горцы! Мы не убиваем безоружных, чтобы спасти свою шкуру. Мы деремся открыто и честно. Хладнокровно застрелить человека только из-за того, что он может донести на нас властям – это немыслимо! Это было бы малодушием и низостью. Это противоречит всему тому, во что мы верим. Мы…

Бэрк не стал ее перебивать, но перестал слушать, утомленно откинувшись и опираясь о столб. Увидев, что он больше не собирается спорить, Кэтрин разочарованно смолкла. Потом встала и, стряхнув крошки с платья, несколько раз прошлась взад-вперед по амбару. Ей почему-то не хотелось уходить.

– Вам не будет холодно? Я принесла одеяло.

Он ничего не ответил, только устало взглянул на нее, вытянув длинные ноги на полу перед собой. В руках снова началась пульсирующая боль, в душе появилось ощущение безнадежности. Кэт сейчас уйдет, а завтрашнего дня он может и не пережить. И то и другое казалось ему одинаково скверным.

– У тебя новое платье, – заметил Бэрк после долгого молчания.

Кэтрин остановилась и взглянула на платье, подаренное ей Флорой.

– Да.

Она смутилась, понимая, что он оценивает ее.

– Как это, должно быть, приятно – хорошенько вымыться и одеться во все чистое!

– Завтра в это самое время, – с уверенностью заговорила Кэтрин, – в каком-нибудь нортумберлендском трактире вы будете принимать горячую ванну с мылом, пить вино и закусывать свежими фруктами. И флиртовать со служанкой, которая принесет вам полотенца, – тут у нее вырвался немного нервный смешок.

– А ты, Кэт? Где будешь ты?

– Я? О, я… – Девушка растерялась и отвела взгляд. На несколько секунд она позволила себе задуматься о том, что будет делать послезавтра. Ну, разумеется, она вернется домой. Вернее, не то, чтобы домой, ведь замок Дарраф, который она привыкла считать родным домом, безвозвратно потерян для нее, его величественных старинных башен она скорее всего никогда больше не увидит. Ни разу в жизни ей больше не суждено взглянуть на закат сквозь освинцованные окна в отцовской библиотеке или как в детстве, дрожа от возбуждения и сладкого страха, спрятаться от грозы под сводами запутанных и гулких переходов. Но она сможет вернуться в Эдинбург, в большой особняк на Бельмонт-Крессент, вот уже два десятка лет являющийся их городским домом. Там живет ее мать. Кэтрин с грустью поняла, что пора туда возвращаться. Ее мать… Горькая усмешка искривила ее губы. Узнает ли Роза Макгрегор свою родную дочь? Или ее разум потерян окончательно и безвозвратно? И что еще ждет ее в Эдинбурге? Если восстание будет подавлено, английский король лишит ее всего того, что ей дорого, всего, что составляло гордость ее семьи на протяжении многих поколений. И ей придется вытерпеть все это молча. Она сделала глубокий вдох, стараясь подавить рыдание.

– Кэт?

Громкий голос Бэрка, полный удивления и тревоги, вернул ее к действительности.

– Я найду себе место, – ответила она тихо, глядя мимо него в темный угол амбара.

Бэрк нетерпеливо пошевелился. Ему не хотелось спрашивать, что за место она собирается себе найти, но он все-таки не удержался и спросил.

Тон, которым был задан вопрос, показался ей оскорбительным.

– А вы как думаете? – огрызнулась она.

Прежняя вражда опустилась между ними подобно густому туману.

– На какое место я, по-вашему, могу рассчитывать? – сердито повторила Кэтрин.

– Неужели нет какого-нибудь ремесла или…

– Какого, например? Пойти в гувернантки? Я не умею читать. В компаньонки? Да кто ж меня возьмет? У меня нет ни образования, ни умения, я ни на что не гожусь, кроме одного… Вы меня осуждаете, майор?

Он пожал плечами.

– Меня не интересует, что ты будешь делать.

– Вот и хорошо. А то мне вдруг почудилось, будто в вашем голосе прозвучало неодобрение.

Кэтрин отвернулась, но тут же вновь взглянула на него. Точно какой-то бес толкал ее, заставляя продолжать неприятный разговор.