Прекрасная посланница

Нельзя сказать, что Родион ненавидел Бирона. Когда с человеком общаешься достаточно близко, то как бы он ни был плох в глазах общественности, все равно находишь в его характере какие-то близкие тебе черты. Да, Бирон был коварен, жаден, властолюбив, он был груб и высокомерен, но он любил лошадей. И еще, в семье Люберовых умели помнить добрые дела, даже если их делал неприятный тебе человек.

Как только семейство Биронов перевели в Ярославль, Родион поехал навестить бывшего фаворита. Он был принят как друг — и за стол вместе с собой посадили, и накормили до отвала. Бирон со слезой в голосе вспоминал о недавней своей власти. И удивительное дело, в воспоминаниях фаворита Родион был не пятой спицей в колеснице, не маленьким человеком, знающим толк в лошадях, а соратником, вместе с которым они вершили великие дела на пользу России. А еще дураком, честным дураком.

Теперь о Лизоньке и Ксаверии. Кто бы знал, сколько в сурмиловском дому было пролито слез слабой половиной рода человеческого, сколько громоподобной ругани изрыгали уста представителей сильного пола! Карп Ильич, казалось, просто с ума сошел. Ксаверий держал себя с большим достоинством, тихо жил в сторожке и аккуратно посещал оранжерею, обихаживая нежные померанцы и виноградные лозы.

Разъяв молодых, Сурмилов категорически запретил им встречаться. Но отцовское сердце не камень. Стоило ему только слегка ослабить вожжи, как Лизонька тут же упорхнула к любимому. Павла с плачем повлеклась за своей подопечной, но Лиза с бранью закрыла перед ее носом дверь в сторожку.

По зрелом размышлении Сурмилов все-таки склонился к браку. Жених из хорошего рода, Лизонька станет княгиней, в производстве благородных вин поляки тоже кое-что понимают, а деньги он сам заработает. Последнее было, пожалуй, единственным, что он умел делать хорошо. Но вот вопрос — как обвенчать католика с православной? Много, ах, много золота раздал Сурмилов на взятки, и церкви отвалил немерено.

И тут случилась вещь неслыханная. Церковь выдала свой вердикт, вспомнив при этом, как в государственных видах русские цари отдавали своих дщерей на чужбину. Взять хотя бы Иоанна Великого III, отдавшего в жены великому князю Литовскому и Русскому Александру свою старшую дочь. Тогда нравы в отношении церквей римской и греческой были куда как строги, а сейчас восемнадцатый век, надобно идти в ногу со временем.

Конечно, если бы в Польше стихли политические волнения, дело бы приняло другой оборот. Но Европа никак не могла успокоиться, не хотела примириться, что Лещинский не стал королем. Иные западные политики всерьез настаивали на перевыборах — пусть, мол, Станислав Лещинский и Август Саксонский откажутся от притязаний на Польшу, а поляки кого-нибудь сами выберут себе на трон. Наивные рассуждения!

Старый князь Гондлевский при сообщении о свадьбе сына пришел в бешенство, но старая княгиня отписала Ксаверию, что отец бунтуется только для виду.

«И ты, мой обожаемый сын, должен понять отца. Каково ему, природному пясту, входить в родство с безродными москалями?»

Но слова эти были написаны как бы между строк, куда ярче и выпуклее просматривалась надежда, что родовой замок Гондлевских будет не только выкуплен из залога, но и отремонтирован.

А что Матвей Козловский? Неужели его любовь к прекрасной Николь канула в Лету? Он не участвовал в турецкой кампании, служба его была мирной. И все эти годы Матвей мечтал о Париже. У тетушки Варвары Петровны, слава богу, есть связи при дворе. Если похлопотать, то можно определить Мотеньку к дипломатической службе. Тем более что он с этого начинал.

При Петре в моде было все голландское, при Анне Иоанновне немецкое, а при Елизавете французское. И если наши герои останутся верны друг другу, то встреча их может состояться. Но это только в том случае, если Матвей в очередной раз не воспылает любовью, мнимой или искренней, к прекрасной юной барышне, если деятельная Николь не умчится на скорых крыльях по пути очередной авантюры. Так что нечего пенять на коварную Фортуну. Мудрец сказал, что судьба человека — это его характер.

Относительно усадьбы «Клены» можно точно сказать, что Матвей ее так и не купил. Сбегающий к реке сад, дом с ангелом на шпице, мельница с обросшим мхом колесом рождали в душе его смешанные воспоминания. Здесь он был счастлив, как никогда в жизни, но здесь же под кроной кленов он потерпел крах. Шамберу, хоть тот и проиграл свою игру, удалось отомстить князю Козловскому за все.