Прекрасная стерва (ЛП)

“Мы остаемся сегодня вечером в твоей квартире?” спросил я. Это был всегда трудный выбор. Моя кровать была лучшей для игры, но ее кухня была лучше снабжена.

Она выключила воду и потянулась, чтобы вытереть руки о мое полотенце. “Твоя квартира. Я должна постирать белье”.

“Никогда не позволяй мне слышать такое, это убивает романтику”. Я повернулся за полотенцем и затем нагнулся ее поцеловать. Она держала рот закрытым, глаза открытыми, и я немного отступил.

“Беннетт?”

“Mмм?”

“Я делаю это, ты знаешь”.

“Делаешь что?”

“Люблю тебя. Возможно, я не говорю тебе это часто. Может быть, поэтому ты использовал сигнал летучей мыши”.

Я улыбнулся, мое сердце, крепко сжималось под ребрами. “Я знаю, что ты любишь. И не из-за этого я отправил сообщение. Я отправил сообщение, потому что в последнее время я не получаю в достаточном количестве твоего исключительного внимания и я - жадный подонок. Разве моя мать не предупреждала тебя, что я никогда не был способен делиться?”

“После того, как мы переедем в Нью-Йорк, все успокоится, и у нас будет больше времени”.

“В Нью-Йорке? Сомнительно”, сказал я. “И даже если бы все устаканилось, было бы неплохо, так или иначе, улизнуть и насладить друг другом перед всем этим?”

“Когда?” спросила она, озираясь, как будто ее переполненный календарь охватил каждую поверхность.

“Никогда не будет идеального времени. И когда мы переместим офисы, все будет еще более безумным какое-то время”.

Смеясь, она покачала головой. “Ну, я не могу думать о худших временах. Возможно в конце лета?” Быстро поцеловав, она повернулась и схватила свой телефон с моего стола, ее глаза распахнулись, когда она увидела время. “Я должна идти”, сказала она, целуя меня еще раз прежде, чем покинуть мой офис.

И тема была отложена.

Но слово «отпуск»прочно обосновалось в моем уме.

THREE

У меня были большие планы на вечер: приготовить ужин; съесть его вместе; наконец-то решить, какую квартиру мы собираемся арендовать в Нью-Йорке; обсудить, что оставить себе из его квартиры и моей; рассчитать, когда мы найдем время на то, чтобы всё упаковать. Это, во-первых.

О, и потратить оставшиеся восемь часов, повторно изучая каждый дюйм тела моего Прекрасного Подонка. Это, во-вторых.

Но этот план действий был, перед тем как он переступил порог своего дома и обнаружил меня готовящей ужин на его кухне. Перед тем как он бросил свой пиджак и ключи на кушетку и практически спринтерски пробежал через всю комнату. Перед тем как он прижался ко мне сзади и засосал кожу чуть ниже уха, как будто не дегустировал меня недели.

Само собой разумеется, план был существенно уменьшен в размере.

Первое: ужин. Второе: обнажение.

Несмотря на это, Беннетт, казалось, был склонен пропустить шаги.

“Так, мы никогда не поедим”, сказала я, запрокинув голову назад, когда он продолжил целовать мою шею. Его горячее дыхание клубилось по моей коже, и нож, который я держала, гремел о разделочную доску.

“И?” прошептал он, прижимая свои бедра к моей заднице, прежде чем развернуть меня к себе лицом.

Кухонные островки были твердо прижаты к моей спине. Беннетт был еще тверже спереди меня. Он наклонился, возвышаясь надо мной, а все из-за того что, я потеряла преимущества, оставшись без обуви, и провел губами по моему горлу.

“И…” пробормотала я. “Еда – это перебор”.

Он мягко рассмеялся, плавно пробежав руками по моим бокам, чтобы обосноваться на моих бедрах. “Точно. Боже, такое чувство, что я не трогал тебя недели”.

“Этим днем”, поправила я, отступая настолько, чтобы встретить его взгляд. “Ты ведь знаешь, что это было днем — когда я отсосала у тебя за твоим столом?”

“О, да. Я, кажется, припоминаю что-то такое. И все же немного туманно. Возможно, ты могла бы освежить мою память… язык, член…”.

“Милый ротик, Райан. Твоя мать знает, что ты - такая свинья?”

Он оглушительно рассмеялся. “Если способ, которым она смотрела на нас после того, как мы потрахались в гардеробе, на свадьбе моего кузена в феврале, является каким-либо признаком, тогда да”.

“Я не видела тебя две недели!” Сказала я, чувствуя, как мои щеки зарделись. “Не смотри так самодовольно, ты задница”.

“Но я – твоязадница”, сказал он и прижался в затяжном поцелуе к моим губам. “Не притворяйся, что тебе это не понравилось”. Я не могла поспорить. Возможно, Беннетт в последнее время провел больше времени за пределами Чикаго, чем в нем, но он был всецело моим. Он никогда не позволял сомневаться относительно этого. “И к разговору о задницах” — он потянулся и крепко сжал мою — “всё, что я собираюсь сегодня вечером сделать с твоей…”.

Я начала отвечать — чтобы обсудить или сказать что-то умное в ответ, что вернуло бы меня на вербальное первенство — но ни о чем не могла думать.

“Господи. Ты была ошеломляюще тихой”, сказал он, с широко открытыми от удивления глазами. “Если бы я знал, что это - всё, что требуется, чтобы получить немного тишины и покоя, то я использовал бы это давным-давно”.