Прекрасная сторона зла

– И что в них входит? – черт, это глупо, но я ревную ее.

– Если тебя интересует спала ли я с ним, то да, спала! – в сердцах бросает Ада и в его взгляде скользит раздражение. – Но мы не настолько в близких отношениях, чтобы ты этим интересовался. А теперь уходи! Не хочу тебя больше видеть!

Пожалуй, она права – лучшее, что сейчас могу сделать, это покинуть ее квартиру.

Иду к дому, где живет отец Сабины. У меня к нему два вопроса, и ответы на них могут решить очень многое. Вхожу в подъезд и поднимаюсь по раздолбанной лестнице к квартире, где живет папаша большого семейства. Мне везет – Матвей стоит на лестничной площадке и курит возле окна. А это значит, что входить в его покои и переживать эстетический ужас мне не придется.

– Ну, здравствуй, Матвей, – улыбаясь, произношу я. Мужчина вздрагивает и оборачивается. Тихо матерится, тут же туша сигарету в консервной банке из-под кофе. – Помнишь меня?

– Да такого хмыря, как ты, хрен забудешь… – неуверенно бормочет он, пряча руки за спину.

– У меня к тебе пара вопросов, и я рассчитываю на честные ответы. Соврешь – сверну тебе шею, – миролюбиво говорю я, естественно, со внушением.

– Да понял я уже эти твои фокусы, – морщится Матвей. – Спрашивай, у меня там ужин на плите стынет.

– К тебе приходила Елена с деловым предложением устранить кое-кого из своей семьи? – спрашиваю я. Матвей шумно вздыхает.

– Задницей чуял, что до добра это не доведёт… Вроде такая хорошая баба, целительница, и тут такое – убей мою внучку.

– Что ты ей ответил?

– Первоначально послал туда, где раки не ворковали. Но она предложила хорошие деньги – я согласился подумать. Как-никак Айлин –подруга моей дочки, жалко девчонку было. Это как прям своего ребёнка убить… – рассказывает Матвей и в его тоне звучит сожаление.

– А потом?

– Она снова пришла. Сказала, что, если я не соглашусь, найдет другого исполнителя. А у меня малой заболел, нужны были деньги на лечение. В общем, я согласился. В день, когда мы должны были встретиться, ее пришиб кто-то. И по чесноку если, это не дает мне покоя…

– Боишься за свою жизнь?

– Да не то, чтобы боюсь… Муторно как-то. Словно своим согласием я ввязался в какое-то дерьмо, – Матвей шумно харкает на пол и растирает плевок тапком.

– Елена могла обратиться еще к кому-то с подобным вопросом? – борясь с желанием придушить своего собеседника, спрашиваю я.

– Да откуда же я знаю? Мало ли в городе приезжих отморозков… По мне так она не должна была успеть это сделать. Я же готов был взяться за работу.

– Она как-то объяснила свой поступок? Как вела себя?

– Нервной была очень, взвинченной. Оно и понятно, в принципе, не конфетку же пришла украсть… Все бормотала о том, что Айлин надо остановить. Но я мало что понял. Не сведущ я в этих знахарских делах. Какие- то у них там свои бесы.

– Второй вопрос. В нашу первую встречу ты сказал, что Ада Грановская та еще шлюха, что ты имел в виду? Кого она обслуживает?

– Ну ты, парень, даешь, конечно… Одно оправдание – ты не местный, – вздыхает Матвей. – С Вагнером она путается. Три года уже. Непонятно на что надеется, у него таких, как она, воз и маленькая тележка. Этот ненасытный кобель даже к моей бабе подкатывал, пока я в тюрьме сидел. А она далеко не красотка, сам, небось, видел.

– Что ты еще знаешь об Аде?

– Да ничего такого. Скользкая она какая-то, нехороший человек. Не потому, что шлюха, нет, а нутро у нее гнилое. Злое. Приходила тут к Сабинке чай пить, так глазками своими и сверлила, мол, я – человек, а ты – параша. А самое забавное, что о ней никто ничего не знает. Приехала, живет, а где была до этого, чем занималась – тайна, покрытая мраком. И если спросить ее об этом, переведёт разговор на другую тему, но ни словечка не скажет. Будто ей есть, что скрывать.

– Это ты по себе судишь? – уточняю я. Подтверждения моих подозрений меня совсем на радуют. Хотя на что я надеялся, отправляясь сюда?

– Да нет же, весь город об этом гудит. Если бы ее не любили дети, тяжко бы ей здесь пришлось. Только на этом держится, а так бы стала изгоем, – поясняет Матвей.

– А друзья у нее есть?

– Помилуй Боже, ну откуда же я это знаю? Ты с ней путаешься. Вот сам и спроси, – доставая из пачки сигарету, отвечает Матвей.

– И на том спасибо, – говорю я и оставляю своего информатора в одиночестве. Знает ли Ада, кто на самом деле Рудольф? Три годна назад она сюда приехала, столько же они – любовники… Связан ли ее приезд сюда с ним? Или просто стечение обстоятельств? А если знает, что Вагнер – это Амалик, то что она задумала? Сую руки в карманы пальто и в правом обнаруживаю небольшую дырку в подкладке. Так вот куда могла исчезнуть записка, написанная Саидом. Раздеваюсь, нащупываю в поле сложенный в квадрат листок. Медленно выуживаю его оттуда, сделав дыру чуть больше. Бумажка выглядит потрёпанной, окрасившейся в красное по контуру. С волнением разворачиваю ее. Там уверенным почерком написано только одно имя – Ада Грановская.