Прекрасная сторона зла

— Дорогая, ты действуешь безрассудно, бросаясь от одного монстра к другому, — поднимаясь с дивана, мягко говорит Ливия. — Я понимаю, что тебе больно оттого, что тот, кого ты любила, оказался подонком и лицемером, но кидаться в омут с головой тоже не выход.

— Что же мне делать? — с мукой спрашивает Айлин. — У меня больше нет друзей, к кому бы я могла уйти. Все, кого я считала близкими, предали меня…

— Я улетаю в Барселону, — после паузы, бросив короткий взгляд на меня, говорит Ливия. — Ты можешь поехать со мной. Мы будем гулять по городу, покупать платья, развлекаться. Отдохнешь, посмотришь на ситуацию со стороны и потом решишь, что тебе действительно нужно. Сейчас ты на эмоциях, и можешь совершить ошибку, о которой будешь долго жалеть.

— Лив делает тебе отличное предложение, соглашайся, — ухватывается за эту идею Америго.

— Я не знаю… — растеряно произносит Айлин, переводит взгляд на меня, и тут же отворачивается.

— Поддерживаю. Это лучший вариант для тебя, — признаю я, хотя у меня нет никакого желания отпускать ее от себя. Но понимаю, что вдали от меня ей будет намного спокойней. Слишком сильную боль я ей причинил. Вряд ли она сможет простить меня в ближайшем будущем. Я искреннее благодарен Лив, за то, что она сейчас пришла мне на помощь и поддержала девушку.

— Я точно не буду тебе мешать? — осторожно спрашивает Айлин, глядя на Лив. Та смеется.

— Нет, не будешь. Ты мне нравишься, и я бы хотела узнать тебя лучше. Нехорошо, когда кто-то остается один, — заканчивает Лив, и они с Америго переглядываются.

— Спасибо, — подходя к Ливии и обнимая ее, говорит Айлин. — Ты только что спасла мне жизнь.

— Ладно, у меня дела, — хмурясь, говорит Америго. — Увидимся завтра.

И уходит, шумно закрыв за собою дверь. В гостиной повисает молчание.

— Мне нездоровится, — говорит Айлин. — Пойду прилягу.

— Хорошо, — улыбается Лив, сжимая ее руки. — Береги себя.

Провожаю ее взглядом. Мне жаль, что доверие, что было между нами, разрушено. И некого винить в этом, кроме себя.

— Спасибо, любовь моя, — говорю я Лив, когда мы остаемся вдвоем.

— Я делаю это не из-за тебя, — негромко произносит она, глядя мне в глаза. — То, как ты обошелся с ней, действительно бесчеловечно и не заслуживает прощения. Представляю себе, в каком она отчаянье, если уж отважилась звонить Америго… Узнать, что все, кому ты доверял, оказались порядочными тварями — от этого можно тронуться рассудком. Искренне сочувствую девочке. Когда-то я была в похожей ситуации и знаю, как важно ей сейчас дружеское плечо и чужое участие.

— Может быть, ты замолвишь перед ней за меня словечко? — целуя ей руку, прошу я. — Какой я чудесный и замечательный….

— И не подумаю. Она сама должна решить, насколько ты важен для нее, сможет ли она простить ту боль, что ты ей причинил. Я бы не смогла, — говорит Лив, закусывая губу. — Почему ты предаешь всех, кого любишь? Что с тобой не так, Зотикус? Отчего ты боишься быть честным с собой и сваливаешь ответственность на какие-то правила, принципы, черт знает, что еще? Ведь что бы ты ни делал, ни выбирал — это все ты. Тебе придется с этим жить. А ты каждый раз идешь против сердца. Я все понимаю — честь, долг, выдержка… Желание быть хорошим парнем… Но в жизни важно не только это. Есть еще долг любви, и ты постоянно увиливаешь от него.

— Я не знаю, что тебе на это ответить.

— Не обязательно отвечать, просто задумайся над этим. Потому что однажды, ты можешь потерять всех, — горячо говорит Лив. Обнимаю ее и целую в висок.

К нам подходит Петра и пристально смотрит на меня.

— Когда вы отведете нас к маме? — спрашивает она. — Мы хотим домой.

Бросаю взгляд на Лив. Она понимающе кивает и быстро уходит.

— Позови брата, — прошу я, внутренне готовясь сообщить близнецам страшную новость. Девочка послушно уходит, а через минуту возвращается, держа за руку Фео. Оба выжидающе смотрят на меня.

— Вы, наверное, уже догадываетесь, что случилось что-то не хорошее, — издалека начинаю я.

— Мама умерла? — прямо спрашивает Петра.

— Да, милая. Увы, это так. Ее последние слова были о вас. И я пообещал ей, что с вами все будет хорошо.

Фео заходится в плаче. Его сестра стоит, плотно сжав губы, и невидящим взглядом смотрит на меня.

— Нам придется жить с тобой? — ее голос звучит четко, но безжизненно.

— Какое-то время.

К нам подбегает Дэшэн, начинает успокаивать мальчика. Петра идет к окну.

— Когда вырасту, — говорит она, — обязательно найду и убью того, кто это сделал.

Решимость, с которой были сказаны эти слова, поражает меня. Что ж, Амалик, теперь тебе точно не поздоровится.

Перед отъездом решаю навестить Дину. До этого я держал связь с врачами по телефону. Из раза в раз они сообщали мне, что нет никаких изменений. И не забывали добавить, что надежды на то, что девушка выйдет из комы, нет. Мне не верится в это. Вспоминаю слова Елены, сказанные на обрыве, о том, что ведьма родит необычного ребенка. Значит, чудо неизбежно. Хотя… Ведь ошиблась же она по поводу своей внучки. Поверила лжи — и не спасла ее ни магия, ни интуиция. Что если в предсказание касательно ее племянницы тоже вкралась неточность?