Прекрасная тьма

— А что тут такого? Это не сложно, — покраснев, ответила она и смущенно взяла еще один ломтик картофеля. — Картошка — выше всяческих похвал!

Я попробовал представить себе, как Лив сидит в каком-нибудь английском аналоге «Дэ-и Кин», где даже не знают, что картошка фри называется «картошка фри», а не чипсы, и измеряет гравитационное поле Луны, склонившись над горой жареного картофеля. Да легче представить Лену, сидящую позади Джона Брида на его «Харлее»!

— Я дальше Саванны нигде не был. Не могу представить себе, на что похожа жизнь в другой стране.

— В моем Гэтлине? — переспросила Лив, и румянец постепенно отхлынул от ее щек.

— Ну да, в твоем родном городе.

— Это маленький городок к северу от Лондона. Называется Кингс-Лэнгли.

— Как-как?

— Кингс-Лэнгли, это в Хартфодшире.

— Ничего мне не говорит.

— Давай попробую по-другому: именно там изобрели «Овалтин», — объяснила она, откусив от гамбургера, и вздохнула. — Ну этот растворимый напиток, знаешь? Добавляешь молоко, и получается шоколадный коктейль.

— Какао, что ли? — удивленно переспросил я. — Типа «Несквик»?

— Точно. Потрясающая штука, ты должен попробовать при случае!

Я так расхохотался, что пролил колу на свою выцветшую футболку с логотипом компании «Атари». Поклонница «Овалтина» знакомится с парнем, неравнодушным к «Несквику»! Я бы рассказал об этом Линку, но, боюсь, он неправильно меня поймет. Прошло всего несколько часов, а мне казалось, что мы с Лив — старинные друзья.

— А чем ты занимаешься кроме того, что пьешь «Овалтин» и изобретаешь научные приборы, Оливия Дюран из Кингс-Лэнгли?

— Дай подумать. — Она скомкала обертку от чизбургера. — В основном читаю книги и учусь в заведении под названием «Хэрроу». [6]Место не для парней.

— Правда?

— Что — «правда?» — спросила она, сморщив нос.

— Сплошное мучение? «М-у-ч-е-н-и-е»! Семь по горизонтали, Итан Уот! Ты что, забыл? Семь по горизонтали, как в поговорке «Не жизнь, а сплошное мучение»!

— А без двусмысленных намеков никак? — улыбнулась Лив.

— Ты не ответила на вопрос!

— Нет. Вовсе не мучение, по крайней мере — не для меня.

— А почему?

— Ну, для начала потому, что я — гений.

Она говорила об этом, как о чем-то само собой разумеющемся. С тем же успехом могла бы сообщить мне, что она — блондинка или англичанка.

— А зачем же ты приехала в Гэтлин? Что делать таким гениям, как ты, в нашей дыре?

— Я участвую в программе АОТ, «Академический обмен талантами», обмен между Университетом Дьюка и моей школой. Передай, пожалуйста, майонез.

— Ма-я-нез, — медленно произнес я.

— Ну, я так и сказала!

— И зачем тебя отправили в Гэтлин? Чтобы ты поучилась в муниципальном колледже Саммервилля?

— Да нет же, глупая башка! Я должна пройти практику у моего научного руководителя, знаменитого доктора Мэриан Эшкрофт, она же выдающийся ученый!

— А о чем у тебя диплом?

— Фольклор и мифология в контексте общественных изменений после Гражданской войны в Америке.

— В наших краях эту войну до сих пор называют «войной между штатами».

Лив восхищенно рассмеялась. Я обрадовался, что хоть кто-то оценил эту шутку, хотя у меня она вызывала лишь чувство неловкости.

— А это правда, что здесь, на Юге, народ до сих пор наряжается в форму солдат Гражданской войны и разыгрывает баталии просто так, для прикола? — спросила Лив.

Я молча встал из-за стола. Одно дело, когда такие вещи говорю я, а вот слышать их от Лив — совсем другое.

— По-моему, нам пора. Мы еще не все книжки доставили.

— Нельзя оставлять тут такую вкуснотищу, — запихивая в карман пакетик с картошкой фри, встала Лив. — Скормим Люсиль.

Я не стал рассказывать ей, что Эмма обычно кормит Люсиль жареной курицей и остатками запеканки, которые ей подают на ее собственном фарфоровом блюдце, в точности следуя указаниям Сестер. Представить себе не могу, чтобы она стала есть эту жирную картошку. Сестры всегда говорили про Люсиль, что она — «особенная кошка».

Хотя Лена ей нравилась.

Мы направились к выходу, и, взглянув в грязные с разводами окна, я заметил, что мимо проехала знакомая машина. В дальнем углу парковки совершал разворот в три приема «фастбек». Лена постаралась лишний раз не проезжать мимо нас. Отлично…

Я стоял и смотрел, как ее машина сворачивает на Дав-стрит.

Ночью я лежал в постели, заложив руки за голову, и смотрел на голубой потолок. Всего несколько месяцев назад мы с Леной сейчас легли бы спать в разных комнатах, но остались бы вместе — читали, смеялись, разговаривали о том, как прошел день. За это время я уже разучился засыпать без нее.

Я перевернулся на другой бок и взглянул на свой старый треснутый мобильник. С дня рождения Лены он изрядно барахлил, но иногда все-таки звонил. Но звонил он в последнее время редко.

Хотя она и раньше нечасто мне звонила.