Прекрасная тьма

Я не сводил глаз с надгробия с выгравированным на нем кельтским символом Музы. Я знал этот символ — мама очень его любила. Три линии, олицетворяющие свет, сходились на вершине. Я услышал голос Мэриан за спиной:

— Муза. Это гаэльское слово, означающее «поэтическое вдохновение» или «духовное просвещение». Твоя мама почитала оба понятия.

Я вспомнил символы, изображенные на дверных перекладинах в Равенвуде, на Книге Лун, и на двери в «Изгнание». Эти символы что-то значат. Вероятно, больше, чем могут передать слова. И мама знала это. Интересно, она поэтому стала Хранителем? Или она узнала обо всем от Хранителей, предшествующих ей? У нее было столько тайн, о которых мне никогда не узнать.

— Прости, Итан. Ты, наверное, хочешь побыть один?

Я позволил Мэриан обнять себя.

— Нет. У меня нет чувства, что она здесь. Понимаешь, о чем я?

— Да, — она поцеловала меня в лоб и улыбнулась, вытаскивая из кармана зеленый помидор. Она аккуратно положила его на верхушку могильного камня.

Я оперся на нее и улыбнулся.

— Если ты настоящий друг, ты должна была его пожарить.

Мэриан обняла меня одной рукой. На ней было ее лучшее платье, как и на всех других, но почему-то ее лучшее платье было лучше остальных. Оно было мягким и желтым, цвета талого масла, со свободным бантом на шее. Подол складывался в тысячи складок плиссе, как платья из старомодных фильмов. Такое платье могла бы надеть Лена.

— Лайла знает, что я ни за что не сделала бы ничего подобного, — она обняла меня еще крепче. — На самом деле, я пришла сюда, только чтобы повидаться с тобой.

— Спасибо, тетя Мэриан. Последние пару дней выдались не из легких.

— Оливия рассказала мне. Бар для магов, инкуб, хмарь — и все за одну ночь. Боюсь, Амма запретит тебе навещать меня.

Она не упомянула неприятности, которые, очевидно, сегодня выпали на долю Лив.

— И это еще не всё.

Лена. Я не мог заставить себя произнести ее имя. Мэриан смахнула мою челку с глаз.

— Я уже слышала, и мне жаль. Но я кое-что тебе принесла, — она открыла сумочку и достала маленькую деревянную коробочку, украшенную заметно потертым резным рисунком. — Как я и сказала, я пришла, чтобы увидеть тебя и передать тебе это, — она протянула ее мне, — она принадлежала твоей маме — пожалуй, самая ценная из ее вещей. И самая древняя из всей ее коллекции. Думаю, она хотела бы, чтобы она была у тебя.

Я взял шкатулку. Она оказалась тяжелее, чем выглядела на первый взгляд.

— Осторожней. Он очень хрупкий.

Я аккуратно приподнял крышку, ожидая увидеть там очередную высоко ценимую мамой реликвию Гражданской войны — клочок знамени, пулю, кусочек кружева. Вещь, хранящую вехи истории и времени. Но в коробке оказалось кое-что другое, хранящее вехи другой истории и времени. В ту же секунду, как я увидел его, я понял, что это.

Светоч из видений.

Светоч, что Мэйкон Равенвуд отдал любимой девушке.

Лайла Джейн Эверс.

Однажды я видел это имя, вышитым на старой детской подушке, некогда принадлежавшей маме. Джейн. Тетя Кэролайн говорила, что только моя бабушка называла ее так, но бабуля умерла еще до моего рождения, поэтому сам я никогда этого не слышал. Тетя Кэролайн ошибалась. Бабушка не единственная, кто называл её Джейн.

Что означает…

Мама и есть та девушка из видений.

А Мэйкон Равенвуд был любовью всей её жизни.

Глава двадцать первая Семнадцатое июня. Светоч

Мама и Мэйкон Равенвуд. Я выронил Светоч, будто он ужалил меня. Коробка упала на землю, и шар покатился по траве, невинно, словно детская игрушка, а не сверхъестественная темница.

— Итан? Что случилось?

Очевидно, Мэриан не имела понятия о том, что я узнал Светоч. Рассказывая ей о видениях, я ни разу не упомянул о нем. Собственно, я не уделял ему большого значения. Для меня он был всего лишь еще одной непонятной деталью мира Магов.

Но эта небольшая деталь оказалась весьма важна.

Если это был Светоч из видения, тогда это означало, что мама любила Мэйкона так же, как я люблю Лену. Так же, как отец любит маму до сих пор.

Я должен узнать, известно ли Мэриан, откуда он у мамы, или кто дал ей его.

— Ты знала?

Она нагнулась и подняла шар. Его темная поверхность поблескивала на солнце. Мэриан опустила его обратно в коробку.

— Знала что? Итан, я тебя не понимаю.

Меня одолевали вопросы, мозг даже не успевал обрабатывать их. Как мама встретила Мэйкона Равенвуда? Как долго они были вместе? Кто еще знал об этом? И самый главный вопрос…

А как же папа?

— Ты знала, что мама была влюблена в Мэйкона Равенвуда?

Выражение ее лица было красноречивей любых слов. Она намеревалась лишь вручить мне подарок от мамы, а не ее самый главный секрет.

— Кто тебе это сказал?

— Ты. Когда принесла мне Светоч, который Мэйкон отдал любимой девушке. Моей матери.

Глаза Мэриан наполнились слезами, но она сдержала их.

— Видения. Они были о Мэйконе и твоей маме, — поняла она, сложив все воедино.

Я вспомнил день, когда впервые встретил Мэйкона. «Лайла Эверс», сказал он тогда. «Лайла Эверс Уэйт», поправил я.