Прекрасная толстушка. Книга 2

Никитична провела нас в женскую раздевалку. Показала нам высокую стопку свежих теплых простынок.

— Мы что — вместе будем париться? — поинтересовалась я.

— А тебя это смущает? — спросила Алла и изучающе посмотрела на меня.

— Нисколько! — ответила я. Меня действительно это не смущало. В то время я была в хорошей форме. Гимнастика и диета делали свое дело. На талии у меня ничего не висело, живот подтянулся, сколько это было возможно, а за все остальное я не беспокоилась…

— Мы будем в купальниках, — пояснила Алла.

— Почему?

— Шеф не любит раздеваться.

Парная была великолепна. Поддавали и кваском, и пивком, и настоем эвкалипта. Под потолком и на стенах висели для духа пучки полыни. Печка была так раскалена, что, когда поддавали, вода, попадая на камни, не шипела, а взрывалась…

Местные комсомольские вожди были все как один упитанные, с намечающимися брюшками. Наш шеф был весьма субтилен и безволос, как юноша. Незаметно покосившись на его мужские достоинства, выступающие еле заметным бугорком, я, кажется, догадалась, почему он предпочитает париться в плавках…

Прямо из парной мы веселой компанией побежали по деревянным мосткам в озеро и с визгом и гуканьем посыпались в гладкую черную воду, разбив на тысячи кусков лунную дорожку… Вода была прохладная от ключей, и это было очень приятно.

В комнате отдыха хлопотала Никитична, шумел самовар, пахло чаем и мятой, на деревянном столе стояли запотевшие стеклянные кувшины с золотистой медовухой и темным квасом, большие глиняные миски с яблоками и грушами.

Мы сидели за этим столом, закутавшись в промокающие простыни, как древнеримские аристократы в тоги.

— Медовушки, медовушки, гости дорогие, — пропела Никитична, наливая пенной медовухи в большие стеклянные кружки.

Я залпом выпила почти полкружки этого божественного, слегка газированного напитка. Алла предпочла квас. Расслабившиеся мужики начали травить безобидные анекдоты…

Потом мы пошли еще раз в парную, а когда вернулись в свою раздевалку, чтобы сбросить простыни, Алла сказала мне вполголоса:

— Медовухой не увлекайся…

— Она же как ситро, — сказала я.

— Кружечку-другую выпьешь — и с места не сойдешь, — усмехнулась Алла.

— А мне кажется, там вообще нет градусов.

— Смотри, я тебя предупредила.

И снова после парной мы плавали в черной, приятно обжигающей воде. И снова я пила медовуху. И ничего мне не делалось, только вдруг заметила за собой, что стала громче смеяться над анекдотами и байками. Ну и пусть, отмахнулась я сама от себя. Можно раз в жизни и повеселиться! Хорошо!

Потом вдруг шеф заговорил о своей бурной молодости, о том, как он занимался греко-римской или, как ее еще называют, классической борьбой. Потом всей гурьбой мы вошли в какую-то дверь, за которой оказался небольшой тренировочный зал, устланный гимнастическими матами. Там висели подвязанные к потолку кольца, выступала из стены на специальных кронштейнах перекладина, лежала в углу штанга, с одной стороны была «шведская стенка».

Мужики, тоже хлебнувшие медовушки по кружечке-другой, затеялись хвалиться силой и ловкостью. А главный местный вождь очень уж хотел показаться мне. Он такими печальными глазами смотрел на меня все время, что я даже ободрительно ему подмигнула, но он поспешил отвести глаза и опасливо покосился на шефа. Я еще подумала про шефа: «Вот змей! Ни себе ни людям!»

Шеф начал показывать борцовские приемы. Он вызвал на ковер самого крупного мужика, кажется, второго секретаря об кома комсомола, и несколько раз лихо, со страшным шумом бросил его на маты. Потом заставил встать в партер, то есть в нижнюю стойку, когда один борец становится на колени и на локти, а другой пытается его из этого положения уложить на лопатки или просто провести несколько эффектных приемов, чтобы заработать очки. Все это так легко и ловко у него получалось, что я не сдержала восхищенного возгласа.

Шеф, будто только и ждал моей реакции, сразу же предложил мне:

— Хочешь, научу? Никакой силы тут не требуется. Толь ко знание и некоторый навык. Я такие приемы знаю, что ты через десять минут научишься и сможешь бросить любого, кто на тебя нападет. Девушке совершенно необходимо знать эти приемы. Давай, давай, не бойся, здесь мягко. Да сбрось ты эту дурацкую простыню! Она же тебе мешает.

Он за руку вытащил меня на середину матов и уже показывал, как делать правильный захват, как перемещать центр тяжести при броске через бедро, как делать «мельницу».

— «Мельница» — это уже не из классической борьбы, это из самбо. Секретный прием! — часто дыша, пояснял он. Я заметила, что он при этом сильно возбудился… Мне стало неудобно, и я оглянулась… В тренировочном зале никого не было… Я да же не заметила, когда все ушли. «Ага, вот оно как задумано! — пронеслось у меня в голове. — Ну ничего, насильно ты меня не возьмешь, даже и с помощью своих приемчиков…»

А он продолжал увлеченно показывать мне приемы борьбы и, когда я повторяла за ним, от восторга бил в ладоши. Мы оба были распаренные, скользкие от пота, тела наши скользили, и создавалось совершенно необычное ощущение, довольно приятное…