Прекрасная толстушка. Книга 2

— Это была моя любимая книга в детстве, — сказал Космонавт. — А вас, случайно, зовут не Мэри? — спросил он, с беспокойством поглядывая на танцующую супругу, которую хитрован Костя постоянно разворачивал спиной к нам.

— Именно так меня и зовут…

— Значит, это судьба… Мы обязательно должны снова увидеться. Когда, где? Вам можно позвонить? Скажите ваш номер, и я запомню его на всю жизнь. Говорите же, говорите, пока танец не кончился…

— Этот танец не скоро кончится, — улыбнулась я. Костя предупредил, что ребята будут играть минут двадцать нон стоп, танец за танцем без передышки.

— Так когда мы встретимся?

— Хотите сейчас?

— То есть?

— Прямо сейчас. Здесь.

— Не понимаю… Что вы имеете в виду? — смутился Космонавт. Я его понимаю — должно быть, я выглядела сумасшедшей…

— Ни о чем не спрашивайте. Только «да» или «нет»? Он украдкой посмотрел на спину своей жены и, облизав губы, сказал:

— Да.

— Я сейчас выйду в ту дверь, — сказала я, показывая ему на неприметную дверь, — а вы через пару минут идите туда же. За дверью я буду вас ждать.

— Да, но… — Он снова посмотрел на супругу.

— Никто и не заметит… — усмехнулась я. — В крайнем случае скажете, что вам стало плохо и вы выходили в туалет…

6

В коридоре он было набросился на меня с торопливыми, жадными поцелуями, но я прошептала:

— Не здесь… Пойдемте!

Вот тут-то он по-настоящему удивился и даже слегка испугался. Он понял, что дело гораздо серьезнее, чем то, на которое он сгоряча согласился.

— Куда? — не удержался от вопроса он.

— В космос… — улыбнулась я. — Ну что, поехали?

Отступать ему было некуда.

По дороге мы, к счастью, никого не встретили. Когда я открыла комнатку ключом, в глазах его снова мелькнул страх. Думаю, что перед настоящим полетом в космос он боялся меньше. Впрочем, он быстро взял себя в руки. Но когда я заперла за нами дверь, первый поцелуй мне пришлось сделать самой. И тут он словно с цепи сорвался.

Все было молча, быстро, яростно и восхитительно…

Прежде чем выпустить его из комнаты, я поправила ему галстук, пригладила взъерошенные волосы и сказала ласково: — Храбрый, сладкий ежик…

— Почему сладкий? — спросил он.

— Потому что с елки. Сверху блестящий, а внутри шоколадный…

— Забавно, — сказал он.

Он выглянул в коридор, убедился, что там никого нет, и вышел из комнаты, забыв взять у меня телефон. А я ему не напомнила…

С тех пор я его видела только в киножурналах и по телевизору.

Смешно было бы думать, что это он написал то загадочное письмо, Какие сегодня у космонавтов дома, яхты? Их звездное время прошло. Мне думается, что это несправедливо.

Но кто сказал, что Россия — родина справедливости?

Двадцать Седьмой (1964 г.)

Двадцать седьмым был Костя. Он так долго в шутку на поминал мне, что я ему должна разок, что когда однажды после концерта и дружеской пирушки мы оказались у меня дома, все и состоялось.

И как бы мы с ним ни храбрились, и ему и мне пришлось преодолевать некоторую неловкость. Все-таки нельзя это делать с друзьями, которых слишком хорошо знаешь.

Костю я сладким ежиком называла еще задолго до этой ночи. Но оттуда, где он вот уже несколько печальных лет, письма не доходят, даже если кому-то и вздумается порадовать друга весточкой…

Двадцать Восьмой (1964 г.)

1

Я даже толком не помнила, кто из ребят привел его ко мне на день рождения. То ли это были лабухи, то ли медики, то ли мои девочки-переводчицы. Или он работал вместе с Танькиным Юриком. Помню точно, что гитару принес не он, потому что кто-то радостно завопил: «A вот и гитара. Кто заказывал гитару?» К этому времени он уже был.

Он был в светло-сером тонком пуловере, надетом прямо на голое тело. Это было ужасно модно после фильма «Девушка из банка». Там так ходил Збигнев Цыбульский. Больше ничего в нем выдающегося не было, пока он не запел… До этого я даже не помнила, как его зовут.

Народу набежало человек тридцать. Наш фамильный круглый стол, приобретенный еще дедушкой, по мере пребывания незапланированных гостей пришлось два раза расставлять, и он удлинился на все шесть секций, которые мирно пылились за буфетом последние двадцать лет.

В то время было принято ходить в гости без приглашения и тащить за собой большую компанию. Люди не особенно озадачивались подарками, и пластинка за 1 рубль 45 копеек или книга считались хорошим подарком. Но и гости, в свою очередь, не очень-то переживали, если на столе не было икры и рябчиков с брусничным вареньем…

Незнакомых в этот раз было трое — две девушки и один мужчина. Девушек, понятно, привели заядлые холостяки Костя и Андрюшка Резвицкий, а вот кто привел этого незнакомца, я как-то пропустила. Получилось так, что одновременно ввалилась огромная толпа гостей, среди которой и был он. Он, естественно, вручил мне какие-то цветы, коробку конфет, как-то назвался, но его имени я не за помнила.