Прекрасная толстушка. Книга 2

Разумеется, я и подумать не могла, что мой Принц удовлетворяет свои сексуальные потребности каким-нибудь противоестественным путем.

Я даже позвонила Славке и нескольким его бывшим сокурсникам, с которыми в силу их профессии мы всегда бы ли достаточно откровенны в известных аспектах человеческого бытия. Я задавала им всем один и тот же вопрос: сколь ко они могут обходиться без женщин?

Ответ у всех был совершенно одинаков: «Не знаю». Тогда я стала спрашивать по-другому: «Сколько им приходилось обходиться без женщин?» Самый большой срок был у Славки, что-то около трех месяцев — все время учебки, когда его забрали в армию.

Потом, когда перевели в часть с лычками младшего сержанта на погонах, все постепенно наладилось. Сперва он познакомился с разведенкой средних лет, потом завел себе одну девчонку, потом другую, но разведенку вместе с тем не за бывал, так как она вкусно готовила и у нее всегда была самогонка.

Остальные ребята называли сроки в месяц, в полтора, не больше. И то эти перерывы были вызваны всякий раз какими-то чрезвычайными обстоятельствами. Чаще всего просто физическим отсутствием женщин.

Больше того, вдруг выяснилась одна странная вещь — что мужчинам в их постоянных поисках сексуальной партнерши зачастую не мешает то, что у них где-то там в другой жизни уже есть возлюбленная, невеста или даже любимая жена. Эти жизни, та и эта, у них до поры до времени как-то не пересекаются.

А уж как они обходятся, когда совершенно невозможно найти партнершу, я выяснять не стала, чтобы не разочароваться в жизни окончательно…

Из литературы и из кино я знала, что на Западе много доступных женщин. Были они и у нас. Лека однажды показы вал мне двух раскрашенных пожилых девиц, спокойно прогуливающихся от гостиницы «Гранд-отель» до центрального входа в гостиницу «Москва». Помню, они произвели на меня ужасное впечатление.

— Если б они занимались этим бесплатно, я еще могла бы их понять, но за деньги… Бр-р-рр! — сказала я Леке.

— Те, которые бесплатно, блядьми называются… Да и они не бесплатно, а за выпивку, за гулянку… Только они по панели не гуляют, а сидят по ресторанам. Да ты их сама, наверное, много раз видела: сидят две интеллигентные девушки за столиком, распивают бутылочку сухого вина и якобы очень заняты разговором, будто десять лет не виделись. На окружающих ноль внимания. На приглашение потанцевать презрительный взгляд и гордый отказ… Потом к ним подсаживают двух солидных мужчин, чаше всего командировочных. Таких за версту видно по их голодному взгляду на баб… Мужики, разумеется, начинают с ними заговаривать. Те ноль внимания, мол, извините, мы со школьной скамьи не виделись, нам надо поговорить… А расстались, они после очередной пирушки только сегодня под утро… Мужики проявляют настойчивость… Те постепенно уступают, наконец позволяют угостить себя шампанским, шоколадом. Происходит знакомство… Одна из них, как правило, оказывается инженером-конструктором, а вторая человеком творческой профессии. Или музыкантшей, или артисткой. Театра своего она как бы из скромности не называет. Ну и пошло-поехало. Если мужики совсем никудышные, девочки под самый конец идут в уборную попудрить носики и пропадают во мраке. Если мужики ничего себе и при деньгах, следует продолжение… Едут продолжать во Внуково или пробираются к мужикам в гостиницу. Хотят — ложатся с мужиками в постель, хотят — и из гостиницы линяют. Но чаще всего спаивают несчастных мужиков и обчищают их до нитки. А те, бедные, и в милицию заявить боятся… Все ведь примерные семьянины, ответственные работники. А тут нарушение гостиничного режима, супружеской верности, партийной дисциплины… Да за такие дела партбилет на стол можно положить в два счета.

— А ты-то откуда их так хорошо знаешь? Неужели пользовался их услугами?

— Да ты с ума сошла! — Лека весь передернулся от отвращения. — Среди наших все то же самое… Есть и панельные, есть и такие… Вот Марик — типичная блядь… — печально закончил он.

Представить себе, что Принц имеет дело с проститутками, я не могла. Про то, существуют ли за границей бляди в нашем понимании, я не знала. Оставались только честные женщины, что было еще страшнее. Или, скажем так, — женщины веселого нрава, но не профессионалки. От таких мыслей меня словно кипятком всю обваривали. Сердце начинало стучать в горле, а в ногах делалась слабость, словно они отнимались.

Однажды подобное видение посетило меня на кухне, и я не сумела даже опуститься на стул. Промахнулась самым натуральным образом и грохнулась всем своим весом на пол.

Плакать я разучилась и потому начала дико хохотать. До слез, до горькой икоты…

Утратив веру в будущее, я впала в апатию. Эта истерика на кухне была последней каплей. Мне вдруг все стало без различно. Принц продолжал деликатно звонить по утрам каждый день, храбрился, пытался меня подбодрить, но я чувствовала, что ему с каждым днем становится все труднее и труднее это делать.