Прекрасная защитница

Лиз сбилась со счета, скольким людям ее представили как «друга семьи» и «очаровательного партнера нашего милого Марка». Ланч затянулся на несколько часов, и ей пришлось поддерживать бесконечные разговоры о погоде, видах на урожай и участие в местных выставках. Когда любимый, придя ей на выручку, увел Элизабет из столовой, она вздохнула с облегчением.

— Извини, дорогая, к таким вещам приходится привыкать, — оказавшись в относительном уединении выделенной гостье спальни, Марк сочувственно поцеловал ее в лоб. — Когда я был еще в невинном возрасте, меня не пускали на эти сборища, и я ужасно обижался на такую несправедливость. И только когда я с возрастом приобрел обязанность присутствовать на них, то осознал весь масштаб гуманизма родителей, заботливо оберегавших детскую психику от разговоров о поголовье свиней и выставке самых больших тыкв графства!

— Ладно, все не так уж и страшно, — хихикнула Лиз. — Тот симпатичный дядечка, который битых полчаса вещал мне об урожае свеклы, так мило строил глазки, что я почти забыла о том, что он годится мне в деды! Еще бы часик — и он убедил меня переехать в деревню вместо юридической карьеры.

— Милейший старикан, — весело подтвердил Марк. — Верю, что он мог бы убедить тебя в преимуществах деревенского проживания перед вдыханием пыли в архивах с прецедентами. Если бы он не был таким фанатом свеклы, то составил бы мне мощнейшую конкуренцию по ораторскому искусству! А теперь давай затихнем и сделаем вид, что нас нет, — по крайней мере, пока все не разойдутся прихорашиваться перед чаем…

— Неужели сразу после ланча будет чай? — ужаснулась Элизабет.

— Ну а ты как думала? — расхохотался Марк. — Это же прекрасная валлийская традиция: не отходить далеко от кормушки! Я всегда подозревал, что в такие дни прислуга проклинает небеса, заставившие ее наняться в этот зачумленный дом к проклятой старой аристократии!

Следующие полтора часа Уотсон–младший развлекал Элизабет различными историями из жизни друзей и соседей семьи. А совсем перед временем чая их идиллию нарушил бесцеремонно ворвавшийся с улицы громкий звук — какая–то машина на высокой скорости влетела на гравиевую подъездную дорожку и, взвизгнув тормозами, остановилась почти под самыми окнами.

— А вот и явление вечера номер раз… — Марк шутливо закатил глаза. — Похоже, прибыл наследник престола. Я пойду с ним поздороваться, а ты пока побудь у себя — все равно гости разошлись, а тебя по всем канонам представят только во время чая или за вечерней трапезой.

Марк заторопился прочь из ее комнаты, на ходу поправляя галстук, а Лиз подбежала к окну, сгорая от любопытства. Впритык к широкому крыльцу стоял шикарный «бентли», из которого без лишней спешки вышел статный мужчина, обошел автомобиль и подал руку выпорхнувшей к нему навстречу девушке. Роберт Уотсон, старший сын и наследник сэра Ричарда Бенсингтона, показался Элизабет слишком молодым. Она много слышала о нем от Марка, который искренне восхищался Робертом, и ей всегда казалось, что он должен быть старше. В конце концов, ему пришлось возглавить бизнес своего отца, который удалился от дел, и вряд ли с этим справился бы юноша.

Однако Роберту, похоже, не было еще и тридцати пяти. У них с Марком, должно быть, совсем небольшая разница в возрасте — два или три года. Истинно кошачье любопытство (если бы Марк увидел ее в эту минуту, то не преминул бы еще раз вспомнить о Бастет) заставило Элизабет с интересом рассматривать старшего брата своего любимого. Они были похожи и не похожи одновременно. Роберт был примерно такого же роста, как и Марк, но шире в плечах — пожалуй, брат смотрелся бы рядом с ним хрупким. Его плавные движения говорили о том, что, осознавая немаленькие габариты, этот сильный мужчина привык сдерживать порывы. Каштановые волосы, унаследованные, видимо, от отца, Роберт подстригал более коротко, чем Марк, — законы бизнеса диктовали определенный этикет не только в одежде, но и во всем внешнем облике, а положение «модного» солиситора позволяло своему обладателю некоторые вольности. Интересно, глаза у него такие же карие, отцовские? Элизабет так увлеклась, Что даже по–детски вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть старшего брата Марка.