Прекрасная защитница

Она терпеливо выслушала все его претензии, стараясь выглядеть виноватой, хотя в душе у Лиз кипел гнев. Девушка по опыту знала, что Марк не успокоится, пока не выговорится, но обычно его хватало ненадолго. Как правило, после бурных ссор он через некоторое время забывал о поводе к ним и приходил к Элизабет извиняться. Наверное, так было бы и на этот раз, но, когда вслед за газетами курьер принес чек от Роберта, Марк взбесился.

Он был так разозлен, что Элизабет несколько минут даже опасалась, что он может порвать выпавший из конверта чек. Спасло от этого только то, что к чужой собственности Марк Уотсон относился с пиететом, даже пребывая в ужасном раздражении. Он уже около пятнадцати минут пытался объяснить Лиз, почему именно она ни в коем случае не может принять денег от Роберта. Собственно, объяснения были излишними. Она и так прекрасно понимала, что, в случае отказа Марка от защиты брата, Лиз не имеет права взять у него ни пенса. Правда, к долгу это никак не относилось, ведь мисс Смолвуд ради внесения залога влезла в собственные запасы. Но лишняя тысяча фунтов — это даже самой Элизабет показалось чересчур щедрым.

— Я думала, что на моем месте ты поступил бы так же! Если бы ты не отключил вчера телефон, я бы обязательно с тобой связалась, — в очередной раз тихо проговорила она. — Неужели ты бы допустил, чтобы твой брат остался в заключении?

Марк тяжело вздохнул. Видно было, что он разрывается между преданностью семье и профессионализмом. Лиз неожиданно стало жалко его и стыдно за себя: могла бы и подумать о том, какие последствия будет иметь ее поступок! Но все произошло настолько быстро и неожиданно!

— Конечно, не допустил бы, — устало произнес он. — Хотя, честно говоря, очень удивился, когда вчера Роберт имел наглость явиться в больницу. На его месте я бы постеснялся тревожить отца. Особенно учитывая, что сердечный приступ случился именно из–за драгоценного «наследника».

Элизабет поежилась. Еще до прочтения утренних газет, где красовалась ее фотография под ручку с Робертом Уотсоном, Марк успел посвятить ее в подробности вчерашнего вечера. Оказалось, что братья серьезно повздорили. Марк не ожидал появления Роберта в палате у отца, а тот, несмотря на неопределенный статус, решил принять деятельное участие в судьбе сэра Ричарда.

В итоге чуть ли не в самой палате у больного случился безобразный скандал. Марк, увидев брата и беспокоясь о том, что вслед за ним больница может оказаться в осаде журналистов, попытался выдворить Роберта из палаты. Тот хладнокровно заявил, что Уотсон–младший просто свихнулся, если думает, что он уйдет, пока не побеседует с лечащим врачом сэра Ричарда. Не прошло и пары минут, как братья начали довольно шумно выяснять отношения. Врачи безуспешно пытались унять великосветских скандалистов, шокированной леди Бенсингтон стало дурно, а его светлость, придя в себя, слабым голосом заявил, что, вероятно, оба его сына в детстве бывали наказаны недостаточно часто, и выразил желание немедленно получить в руки трость, чтобы хоть как–то это исправить, хотя, похоже, эти меры уже несколько запоздали.

Вообще–то сэру Ричарду после появления старшего сына и правда стало намного легче, и его уже собирались отпустить домой — правда, врач строго настаивал на постельном режиме. Как только он пришел в себя, то потребовал ручку и юриста, предупредив, что услуги его младшего сына в данном случае будут неуместны. Согласно отданным им распоряжениям, во главе финансовой компании, которой до сих пор руководил Роберт, временно вставал Марк.

С одной стороны, Элизабет понимала такую поспешность: с точки зрения бизнеса, необходимо было как можно быстрее сигнализировать инвесторам, что фирма вне опасности, а даже самый блестящий финансист под следствием — потенциальный источник серьезных неприятностей, по крайней мере, до тех пор, пока с него не снимут все обвинения и не оправдают. Но с другой, она прониклась неожиданным сочувствием к Роберту Уотсону. Мало того что он попал в затруднительную ситуацию по вине какой–то даже ему самому не известной девицы, так еще и семья, которая теоретически должна всячески его поддерживать, практически продемонстрировала подобие «отречения» от него. Правда, по словам Марка, сэр Ричард в любом случае не откажется от старшего сына, но, если не будет доказана его невиновность, во главе компании Роберту уже не встать никогда.

— Ладно, что сделано, то сделано, — тяжело вздохнул Марк. — Я что–нибудь придумаю…