Прекрасное табу (СИ)

Погружённый в свои мысли, поднялся в лифте и зашёл в свой кабинет. Понял, что так так рано приехал, что даже секретаря ещё нет. «Придётся кофе делать самому», — направился в комнату отдыха и замер в дверях. Зеленоглазая чертовка, наклонив слегка голову набок и закрыв глаза, отбивала бёдрами ритмичные движения. Подключила плечи, грудь, покачиваясь в танцевальном ритме неслышимой музыки. Замечаю наушники у неё в ушах и то, что одежда на ней та же, что и вчера: «Интересно, где она провела ночь? Однозначно не дома». Подпёр косяк плечом, засунув руку в карман и любовался. Сонечка, словно специально дразнила, виляя своими бёдрами в узкой юбочке и откидывая головой волосы. Не мог оторвать глаз от волнообразных движений плеч и груди. Верхние пуговички на блузке были расстёгнуты и давали разыграться воображению, представляя её грудь в белье. Сглотнул тугой ком, почувствовав, как горячее возбуждение растекается по телу. Так и хотелось пристроиться сзади и почувствовать её попку, упирающуюся в пах, сжать ладони на её груди, зарыться носом в каштановых локонах… «Ведьма!» — усмехнулся, ощутив, как член каменеет от этих мыслей. Понимал, что чем дольше я продлеваю эту пытку, тем сложнее будет отделаться от этих фантазий, но не двигался. Как заворожённый продолжал любоваться такой раскрепощённой и непринуждённой картиной, словно девушка танцевала на кухне у себя дома и была уверена, что её никто не видит. Сонечка была так поглощена танцем закрыв глаза от удовольствия, что продолжала, не замечая меня. Она так эротично двигалась на своих шпильках, что я невольно представил её в рубашке на голое тело, немного взъерошенной после бурной ночи, расслабленной и босиком отплясывающей на моей кухне.

По мере усиления моего возбуждения, красная лампочка в голове сигналила всё сильнее: «Чёрт! Атаманцев, остановись! Всё! Табу!» Тем более, у неё есть мужик, у которого она, по всей видимости, и провела ночь, раз пришла в той же одежде, что вчера. И однозначно была удовлетворённой, иначе бы так не отплясывала. Довольную и залюбленную женщину сразу видно по блеску в глазах, по раскрепощённым движениям, по походке. А по тому, как двигалась Соня я однозначно делал вывод, что в постели она не ведает стеснения. Я давно научился по языку женского тела распознавать темперамент. В ней не было ни капли зажатости. Да, на работе она держала субординацию и сохраняла деловой вид, но её внутренний огонь и сексуальность невозможно было скрыть. Они были в глазах, в малейшем движении тела, в походке, в интонациях речи. Чертовка знала себе цену, никогда не пыталась угодить, чётко ограничивала границы в общении, в своём личном пространстве. Общалась открыто, без намёка на интриги и стервозность. Даже я, при своей занятости, заметил, что за короткое время в нашем коллективе Софье Андреевне удалось завоевать уважение и наладить хорошие отношения с сотрудниками. Правда, иногда я замечал обращённые на неё завистливые взгляды женской части и вожделенные мужской. Но нужно отдать должное зеленоглазой красотке, она умела держать лицо и избегать конфликтов. Да и поводов не давала.

Соня продолжала танцевать, что-то шепча губами — тихо подпевала, а я наслаждался зрелищем, моля об одном, чтобы никто не прервал такой интимный и прекрасный момент. Её руки скользнули по бёдрам, а тело сделало волну. Внутри у меня уже бушевала огненная буря готовая смести всё на своём пути. Еле сдерживался, чтобы не закрыть дверь и не прижать её к столу. Финальный удар бедром, и её губы приоткрылись, что-то произнеся. Не разобрал на каком языке, потому что мысли были только о том, как я хочу сорвать с них поцелуй. Жаркий, жадный, влажный, глубокий… Представил её кожу на шее под своим языком… «Ведьма! Совсем с ума свела!»

Открыв глаза и увидев меня, замершим в дверях, Соня ничуть не смутилась. Улыбнулась и вытащила наушники.

— Доброе утро, Станислав Викторович.

— Доброе, Софья Андреевна.

— Хотите кофе?

— Очень. Светланы Николаевны ещё нет, — показал большим пальцем на дверь, — вот… решил сам сделать.

— Я могу вам помочь.

«Твою мать таким голосом сказала, словно манит в свои сети».

— Вас не затруднит? А то я боюсь не справиться с этим монстром, — усмехнулся, кивнув на кофемашину.

— Отнюдь. Проще простого, — издала грудной смешок, а мои фантазии уже не могли остановиться только на увиденном танце.

— Эспрессо двойной, — сказал, не отрывая от неё глаз.

Подошёл ближе, пока Соня совершала уверенные манипуляции, насыпая зёрна кофе в «монстра». Незаметно втянул посильнее ноздрями запах её сладкого, но нежного, цитрусово-цветочного парфюма, смешанного с кофе. Такой уютный тёплый аромат, что ещё сильнее захотелось прильнуть к её телу.

— Тоже любите крепкий? — удивился я, увидев, что она поставила две маленькие кофейные чашечки на подставку.

— Да, по-итальянски — каффе стретто(1), — улыбнулась, не глядя на меня.

— Каффе стретто?

— Вас удивляет? Итальянцы никогда не говорят эспрессо.

Приподнимаю бровь, глядя в зелёные глаза.

— Немного.