Прекрасное время года Любовь (СИ)

— Двадцать пятого мая, — упавшим голосом ответила она, не открывая глаз. — Но… Как такое возможно? Мы не предохранялись только один раз. Неужели этого хватило? Я… До этого я была девушкой, — почти шепотом закончила она.

— Случай не такой частый, но встречающийся в ежедневной практике, — просто и безэмоционально ответила женщина. — Анастасия Викторовна, я должна спросить, — сказала она другим тоном, и девушка вынуждена была на нее посмотреть. — Как поступим? Ребенок желанный?

На секунду Настя растерялась, не понимая, о чем ее спрашивают, а потом, все осознав, похолодела от ужаса. Она спрашивала, будет ли Настя делать аборт?.. Но… Как?? Как убить частичку себя? Частичку любимого человека? И тут же сердце тоскливо сжалось: Саша против детей, ему сейчас ребенок станет помехой в карьере. На глаза навернулись слезы. Как поступить? Рассказать ему — повесить тяжелый груз ответственности на шею и заставить тащить нежеланное бремя… Нет, он ее не бросит — слишком благородный! Но, вполне вероятно, просто возненавидит ее через какое-то время, ведь ребенок сильно ограничит его возможности… Выходит… Выходит, что решение придется принимать одной.

Видя, что девушка полностью погрузилась в себя, Наталья Юрьевна встала и пошла к выходу, решив дать ей отдохнуть и подумать до завтра.

— Я оставлю ребенка, — услышала она измученный, но твердый голос девушки и, повернувшись, впервые искренне ей улыбнулась.

— Тогда нам придется очень сильно постараться, чтобы его выносить. Набирайтесь сил! Если хотите, я скажу родителям, что вы уснули.

— Да, пожалуйста. Мне надо подумать, — трусливо схватилась за предложение врача Настя. Она откровенно боялась разговора с родителями!

Услышав, что Наталья Юрьевна успокаивает ее маму и папу и уводит их по коридору, девушка впервые позволила панике накрыть себя с головой.

Боже, что с ней теперь будет? Как ей дальше жить? Как подстроиться под новую жизнь?

Ей казалось, что все это сон, слишком реальный и от которого она не может проснуться, но тут же горько усмехнулась — эта самая реальная реальность, какая только может быть.

А потом вдруг все изменилось. Щелчок! И мысли встали в стройный ряд. Она переживает за себя, хотя надо переживать за малыша. Она едва его сегодня не лишилась! Господи, спасибо! Спасибо, что ты дал шанс ему появиться на свет.

Дрожащими руками Настя отодвинула одеяло и с трепетом положила руки на живот. Боль уже утихла, благодаря лекарствам, только осталось ноющее состояние, но оно легко терпелось!

— Маленький мой, мой хороший, — погладила она живот, чувствуя, как горячие слезы катятся по щекам. — Ты только расти, расти и набирайся сил! А я обещаю, что постараюсь быть хорошей мамой. Прости за то, что папы у тебя не будет, но я клянусь, что буду любить тебя за двоих… И у тебя классные дед с бабушкой! Они тоже будут любить тебя и баловать, а я, наверное, буду строжиться, — улыбнулась она. — Но мы с тобой уже есть друг у друга… Ты только, пожалуйста, больше так меня не пугай!…

Она еще что-то шептала, плача и улыбаясь одновременно, а потом уснула со счастливой улыбкой на лице.

Вечером к ней пришла перепуганная Крис, она встретила Настиных родителей, когда они выходили из ее квартиры с сумкой вещей для дочери. Ольга Романовна все ей рассказала, и подруга помчалась в больницу, прихватив собранную одежду и предметы первой необходимости. Летя как фурия по больничному коридору в накинутом на плечи белом халате, она неловко затормозила перед нужной дверью, не решаясь в нее войти.

Легонько постучав в дверь, Крис робко просунула голову в палату и увидела подругу, смотрящую в потолок.

— Привет! — облегченно улыбнулась она. — А теть Оля мне тут чуть не при смерти тебя описала! — покачала она головой.

— Это она может, — хмыкнула Настя. — Присаживайся, — кивнула на стул около кровати.

— Ну как ты? Что случилось? Ты вроде выглядишь неплохо. Я имею в виду, для покойника, — хмыкнула язвительно подруга. — Бледная, щеки ввалились, под глазами круги на пол-лица, но еще улыбаешься, а значит, не все так плохо.

— Крис, я беременна, — перебила она подругу, с интересом наблюдая за забавной сменой эмоций на ее лице: непонимание, недоверие, замешательство, удивление, кривая улыбка, истеричный смешок, а потом — неожиданно — ярость.

— Это твой Кир, да? — взвилась она со стула и нависая над девушкой. — Он, да? Да я ему оторву все его хозяйство, раз болтает им направо и налево! Мы его прищучим, Насть, не переживай, — Крис, описав широкую дугу, опять вернулась к кровати и даже потрепала подругу по плечу. — Слышишь? Мы таких на него псов спустим! Мы… Мы тест ДНК сделаем! Видела передачу по телеку? Вот туда и пойдем! Мы таких Киров пачками уделаем! Понимаешь ли, растрогал девушку своей плаксивой историей, а сам утешиться решил! Ну ничего! Он еще попляшет!

— Это не Кир, — тихо сказала Настя и закусила губу, отводя глаза.

Округлив глаза, ошарашенная Кристина совсем не грациозно плюхнулась на стул.