Прекрасное время года Любовь (СИ)

Кафе располагалось под самой крышей торгового центра. Окна во всю стену, приглушенный свет, милые диванчики и умопомрачительная смесь ароматов ванили, корицы, шоколада, выпечки и еще чего-то неимоверно вкусного.

Настя с Сашей выбрали столик в углу, чтобы им не мешали даже те немногочисленные в это время посетители, и сели друг напротив друга. Сделав заказ, каждый поднял глаза на другого. Молчание не тяготило их… Саша думал, с чего начать, ведь даже своим близким друзьям он не рассказывал про свою невесту. А Настя просто ждала, не мешая собраться ему с мыслями, прекрасно понимая, что разговор серьезный, и торопить Сашку не стоит.

Им уже принесли большие кружки горячего шоколада с плавающими кусочками зефира, пирожные и воду, а за столом все так же не было произнесено ни звука…

Настя взяла двумя руками горячую кружку и вдруг поняла, что замерзла. Греясь теплом и легким паром, исходящим от шоколада, она сделала маленький глоток. Сашка, наблюдавший за ней, тут же перевел взгляд на ее перепачканные губы… И вдруг решился все ей рассказать… Ему не хотелось бы делиться этой историей со всеми; по сути, он вообще не собирался никому ее не рассказывать, но вот Насте — захотелось… Захотелось излить душу, очиститься от всех этих воспоминаний, от горьких мыслей и противных чувств… Почему-то он знал, что эта малышка его поймет и выслушает, никому при этом не разболтав. Этот разговор останется лишь между ними. В этом он был уверен так же как и в том, что Земля вертится вокруг Солнца.

Сашка рассказывал все: порой — последовательно, подбирая выражения, порой — сумбурно, торопясь избавиться от фраз, выплевывая слова, как будто они его обжигали изнутри. Рассказывал о том, как познакомился со Снежанной два с половиной года назад на работе — она пришла к ним работать в медсанчасть, — как все было легко вначале и непринужденно, как совсем неожиданно для себя влюбился и стал мечтать о совместном будущем… Поведал, как она радостно отреагировала на его предложение жить вместе, а потом, через полгода — на предложение руки и сердца…

С каждой минутой его лицо становилось все мрачнее и мрачнее… Настя не лезла ни с сочувствием, ни с комментариями, интуитивно ощущая, сколько боли накопилось в его душе. Зная его с самого детства, девушка подозревала, что он ни с кем не делился этой болью, и что мало кто вообще в курсе этой истории. Разве что, может, кто-то из их парней… Она молча слушала, зная, что ему необходимо выговориться, очиститься… И ее поражали те горькие чувства, которые просыпались в ней тем сильней, чем больше она узнавала… Будто разделив с ним его боль… До такой степени, что даже шоколад перестал быть сладким…

Сашка помолчал некоторое время, будто собираясь с духом… Как пловец перед прыжком в ледяную воду… Но отступать было некуда. Напротив сверкали непролитыми слезами Настины глаза, внимательно следящие за каждым его вздохом, за рукой, судорожно сжавшей кружку с остывающим шоколадом, за поджатыми губами, за грустными глазами. Он знал, что выглядит как побитая собака — он и чувствовал себя так же… Теперь он осознал, что и приехал-то сюда в надежде избавиться от этого противного чувства, от сожаления и обиды — на себя…

Глубоко вздохнув, он перешел к самой невеселой части своей истории…

— Однажды я решил заскочить к ней во время работы, хотя это у нас не приветствовалось. Командир сразу предупредил, чтобы отношения мы не афишировали, а во время службы друг к другу не бегали — особенно я. В санчасти строго соблюдалась стерильность, — ненадолго он замолчал, будто прикидывая, как спокойнее рассказать то самое, что занозой сидело прямо в центре сердца и постоянно кровоточило с того самого злополучного дня. — Так вот, я сделал вид, что пошел прикинуть фронт работ — за санчастью как раз начинался ремонт одной из хозпостроек, за которые я был ответственным, — прошелся за зданием вдоль стены, а потом незаметно — в санчасть… Захожу, зову Снежку, а она не отвечает. Я внутрь прошел — нет никого. Тут из процедурной шум — я туда, дверь толкнул, а там… — от мерзких воспоминаний Сашка прикрыл глаза, а когда вновь открыл, тут же отвел взгляд и уставился на город за окном. — Мой командир был вместе с моей невестой. Сама понимаешь, как это выглядело со стороны, даже не хочу вдаваться в подробности… Я избил его. Сильно. Едва не попал тогда под трибунал… От греха руководство временно отстранило меня от службы, а потом отправило в командировку… Когда я приехал, ни бывшего командира, ни бывшей невесты я больше не встретил. Она собрала все вещи, оставила на столе ключ и кольцо, попросила дверь закрыть соседку, у которой хранились запасные ключи… — закончил он глухим бесцветным голосом.