Прекрасность жизни

И в это время тот гражданин тоже еще сидел на работе в своем очень красивом костюме из дорогой импортной ткани, при галстуке, а в манжеты, конечно, вдеты янтарные запонки, а на душе не легкая грусть, а размышления о несущественном, насущном. Тина, прель за окном, весенние испарения, а в окно липа лапой тычет, за стенкой сослуживцы перекликаются. Подошел гражданин к окну, открыл форточку, вдохнул свежего воздуха.

"Э-эх, хорошо,- думает.- Сейчас весна, а скоро будет май и зазеленеет все, и зацветет, и распустится, а потом будет жаркое лето с его ливнями, с его солнцем, отдыхом, загаром, а потом будет осень, но ведь и в ней есть своя прелесть увядания, как это сказал поэт: "...пышное природы увяданье. В багрец и золото одетые леса". Так? А потом подуют ветры, задуют ветры снега сойдут на бедную землю, накроют покрывалом - плотным, крепким, пушистым, и готово! Да-да, все готово! Нужны теплые ботинки, а это - деньги и очередь, и нервотрепка, а прошлогодние ботинки стали похожи на позапрошлогодние, а также детям тоже надо, потому что они зимой тоже вынуждены ходить по улицам",- думал гражданин, подойдя к окну и открыв форточку.

А дети все еще сидели на бревнах и будут сидеть там очень долго, почти на протяжении всего объема рассказа. Да, кстати, сразу же нужно заметить, чтобы не было нелепостей, что эти самые дети, о которых речь пойдет ниже, они вовсе не были дети того гражданина, а просто были обычные дети обычных других родителей. Лет им было на вид непонятно сколько - может быть, двенадцать, а может быть, и все восемнадцать. Одеты они были в тоже очень красивую одежду: на ногах дешевые, красивые ботинки с рубчатой подошвой, брюки - не те "техасы", что шьют в городе Верея, а пошитые в ателье из дешевого брезентового материала, но красивые - клеши с цепями, все чин чинарем, согласно моде, выше брюк - пушистые свитера из вигони, красивые, которые, в отличие от красивого тоже костюма того гражданина, могли видеть все прохожие, ибо нейлоновые стеганые куртки на молниях, те самые, которые год-другой назад стала выпускать наша легкая промышленность, были всего лишь небрежно накинуты на плечи детей. И что за замечательные куртки имели дети, которые в этот день не пошли в школу во вторую смену и сидели на бревнах, покуривая да рассуждая!

А рассуждали они, говорили они рассудительно о том, что когда-нибудь закончат школу и вступят в большую жизнь.

- Кто в институт пойдет, кто на завод, кто в армию. Как хорошо, сколько у нас будет интересного в жизни,- говорили они. И согласно кивали головами, и закуривали, и сплевывали, и смотрели, как асфальт впитывает воду, а воду невпитанную направляет прямехонько в канализационные решетки.

И тут к гражданину в кабинет постучались и спрашивают:

- Вы, гражданин, в этом месяце плащ получали?

А не заходят.

Метнулся гражданин от окна, от форточки, в которую лапа липы тыкалась, метнулся к письменному столу, р-раз - по папкам прошелся, по ящикам, выдвигал - хлоп, хлоп, захлопали ящики, когда выдвигал, по папкам, в шкаф полез, по полкам прошелся, полазил, а на полках тоже папки, сшивки, дела учетность всякая.

А за дверью ждут, не торопятся.

Захитрил гражданин, испугался, заюлил и так тихо, ласково, стараясь интонацией не проговориться, проговорил:

- Нет, э-э, представьте: как ни странно, а не получал в этом месяце.

И тут за дверью раздался вздох радости и облегчения:

- Вот и хорошо, что сказали вы. А то мы случайно затеряли всю свою учетность и боялись, что вы не получили причитающийся вам прорезиненный плащ, а обратиться к нам стесняетесь, мы боялись, а теперь не боимся, потому что завтра же вы получите причитающийся вам прорезиненный плащ с поясом и пластмассовой пряжкой, длинный, до пяток,- получите, и наша совесть станет опять чиста и свободна.

"Ура",- подумал гражданин.

"Хорe",- подумал гражданин.

"У меня теперь будет два плаща",- подумал гражданин.

"Я-то уж знаю, как с ними распорядиться",- подумал гражданин.