Прекрасность жизни.

— Мы должны заявить о находке в 127-е отделение милиции,— хотела твердо высказаться жена, но муж снова не дал ей этого сделать, объяснив, что если кто предъявит находку, то на долю заявителя придется лишь никчемная ее часть, а именно — один процент, то есть всего-навсего 100 рублей, которые «не сделают погоды», даже если их обоих наградят золотыми именными часами за проявленную честность. Он либо ошибался, либо сознательно лукавил, этот муж,— ведь всем в СССР, даже малым детям, известно, что Государство дало бы им за находку гораздо больше, чем 100 рублей, не говоря уже о моральном уважении от общества. Но не в этом дело...

А в том, что они тихо засмеялись и зажили с тех пор весело и счастливо. Они положили деньги в пустую коробку из-под кубинских сигар, когда-то подаренных им на свадьбу, и стали прибавлять к своему ежемесячному бюджету всего лишь по 200 рублей, правильно рассчитав, что указанной суммы им хватит на 4,16 года. Не обошлось и без небольшого спора: жена предлагала сразу же купить югославскую стенку за 2016 рублей и зеленую плюшевую мебель финского производства, как у их друзей, живущих неподалеку от Смоленской площади в кооперативе Большого театра, но муж решительно воспротивился этому, объяснив, что здоровье дороже и летом они поедут в Прибалтику, осенью в Крым, зимой в Грузию. Жена легко согласилась с ним, потому что тоже была очень умной женщиной.

Вернемся к потерпевшему Внукову А. Н. Отлежавшись в сугробе, он пришел в себя, ощупал затылок, определив на нем изрядно вздутую шишку, оценил руки, ноги, грудь и, убедившись, что все находится в порядке и наличии, включая бобровую шапку, больше ничего ощупывать и оценивать не стал и весело продолжил свой путь, страшно удивляясь происшедшему и потеряв от этого почти всю свою бдительность, не чуя совершенно почти никакой беды.

Которая заключалась в том, что дома его уже ждали. Он понял это по заплаканному лицу Тамары, открывшей ему дверь, и по лицам двух высоких мужчин в кожаных пиджаках, мгновенно выросших за ее спиной. В глубине квартиры, под картиной работы кисти раннего Боера, сидела дочь Внукова А. Н. Лена Внукова в дымчатых «полароидах», нервно крутя в тонких изящных пальцах австрийскую сигарету «Майдл сорт». Он кивнул дочери, но та отвернулась.

— А в чем, собственно, дело, товарищи? — спросил он.

— Пройдите в гостиную и вам все станет ясно,— сказал один из «кожаных пиджаков».

Медленно разматывая шарф, Внуков А. Н. прокрутил в голове все комбинации по собственному спасению, но ни одна из них не давала ему искомого результата. Он мельком подумал, что на Западе сильное распространение получили у деловых людей электронные компьютеры, способные принимать мгновенные решения в сотые доли секунды, и вздохнул — как мы все-таки отстали, у нас этот компьютер сразу же сгорел бы от напряжения ясным огнем, и денежки, траченные на его покупку, сгорели бы тоже.

Он шагнул в комнату и, конечно, тут же увидел этого сукина сына, с которым они целовались 40 минут назад в вестибюле «Хунзаха», когда швейцар надевал на Внукова пальто, получив за это рубль. Рядом с подлецом на диване сидели какие-то молодые спортивные ребята, которые в дальнейшем фигурировали как понятые.

— Ну что, стыдно, шакал? Так-то ты мне платишь за мою доброту и участие? — обратился он к Рафаилу, и тот, съежившись от позора, лишь провел ладонью по горлу: дескать, зарезали, что делать, извини, друг, и Внуков А. Н. брезгливо отвернулся от этого нечеловека.

— Так в чем же все-таки дело, товарищи? — повторил он, устроившись в кресле и перекинув ногу за ногу.

— А то вы не знаете, гражданин Внуков,— не удержался один из понятых, но мужчины в коже посмотрели на него строго, и старший из них по чину сказал примерно так:

— Гражданин Внуков А. Н., в присутствии понятых мы будем вынуждены произвести на вашем теле личный обыск с целью изъятия у вас меченых денежных знаков в сумме 10 000 рублей, которые вы получили в качестве взятки от гражданина М.— Он указал на Рафаила, и тот согласно закивал головой.— О чем гражданином М. сделано соответствующее заявление, признанное компетентными органами явкой с повинной. Попрошу начинать... Женщины,— обратился он к Тамаре и Лене,— вы можете пока удалиться на кухню.

— Нет, я останусь! Я хочу все видеть собственными глазами! — вспыхнув, сказала Лена, а Тамара лишь тихо плакала, бесшумно сморкаясь в батистовый носовой платок с монограммой.

— Что ж, ваша воля, ваша власть,— пробормотал Внуков А. Н.

— Что?! — подняв голову от заполняемого бланка протокола, спросил второй «кожаный пиджак», но Внуков А. Н. уже стушевался, размяк, и вопрос повис в воздухе, после чего процедура началась. И тут же закончилась к превеликой досаде почти всех присутствующих, ибо денег, как уже следовало бы догадаться, естественно, что не оказалось же.

— Где деньги? — спросили Внукова А. Н.