Прекрасные

Но потом меня кольнуло чувство вины, да и игнорировать ее все-таки не хотелось. В конце концов, она делает именно то, чего хотела и я: созваниваться друг с другом и оставаться на связи.

– Ханна! – воскликнула я и, встав, пошла на другой конец крыльца.

– Господи, – вместо приветствия сказала она. – До чего же круто слышать твой голос. Похоже, что у всех нас сегодня отходняк!

Я засмеялась, а потом почувствовала, что веселость поутихла. Видимо, не у всех «нас».

– Это точно, – как можно беспечнее ответила я.

– Что делаешь в среду вечером? Хочешь прийти к нам на ужин? – не дожидаясь ответа, она добавила: – Ты ведь в городе до следующего понедельника, правильно?

– Я улетаю в воскресенье, – я взглянула на дедушку, который спокойно смотрел на зеленую лужайку и попивал виски. Он любил свою внучку, но еще больше он любил тишину. – М-м-м… дай я проверю календарь насчет среды.

Я сделала вид, будто открыла приложение на телефоне, хотя, конечно же, всю неделю заняться мне было абсолютно нечем, кроме как сидеть дома или в одиночестве слоняться по Бостону. Идея прийти на ужин к Ханне была просто замечательной.

Но при мысли о вероятном появлении там Дженсена, в то время как он сказал мне, что будет занят всю неделю, я почувствовала легкую тошноту.

К сожалению, потенциальную неловкость я предотвратить не могу, поинтересовавшись, будет ли на ужине Дженсен, поскольку последнее, чего я хотела, это откровенничать с Ханной о ее брате и о том, что он две недели занимался со мной сексом во всех возможных позах, а потом отшил по эсэмэс. Я не сомневалась, что Дженсен не стал бы обсуждать меня с Ханной, так что она думает, будто у нас все в порядке. Еще я была уверена, что несмотря на его эсэмэс-идиотизм, он, скорее всего, реально занят, хотя это не оправдание. После двух недель отсутствия на работе шансы на его появление у сестры были невелики. И это хорошо.

– В среду я свободна, – сказала я. – С удовольствием приеду.

Договорившись, что я могу прийти в любое время после половины восьмого в среду, мы закончили разговор, и я вернулась в свое деревянное кресло рядом с дедушкой.

– Как там Ханна? – мягко спросил он.

– Она пошутила, будто у всех сегодня отходняк.

Я почувствовала, как он повернулся и посмотрел на меня:

– А у тебя?

– Наверное, от всего выпитого вина, – хохотнула я, но мой ехидный смех замер, когда я уставилась на стакан с в иски.

Казалось, ирония до него не дошла.

– Тебе правда нравится тот парень, Дженсен?

Я не стала тут же отвечать, дав себе время подумать. Конечно же, он мне нравится. Я не стала бы заниматься с ним сексом, будь это не так. Мы были вместе. И это было весело.

Но черт, между нами было гораздо большее. Вдали от него я чувствовала какую-то пустоту, словно из меня вычерпали весь свет, и не только потому, что потрясающая поездка подошла к концу. Это была скорее мучительная пустота, которая имела отношение к его осторожной улыбке, его большим требовательным, что не особо сочеталось с его сдержанными манерами, ладоням. К изгибу его верхней губы и кокетливой кривой линии нижней… А-а-а, да черт всех дери!

– Да, правда нравится.

– Ты приехала сюда из-за того жалкого типа, своего бойфренда, и вот опять.

Всегда обожала, что дед так бескомпромиссно прямолинеен.

– Все верно, даже чересчур, – пробормотала я и поднесла стакан к губам. Чувствовала ли я себя хуже от этого? В отличие от истории с Марком, сейчас удар по самоуважению был слабее, но в большей степени задето сердце. Потеря самоуважения лечится злостью. А вот разбитое сердце… виски, разговорами с дедушкой и ждущими моего возвращения домой мамами.

Боже мой, как же мне их сейчас не хватало.

– Любить – это не преступление, знаешь ли, – сказал он.

Это привлекло мое внимание. Дед всю жизнь проработал бригадиром в грузовом порту и неплохо зарабатывал, но то была тяжелая работа, которая при этом требовала от человека минимум эмоций.

– Знаю, – честно ответила я. – Просто чувствую себя ужасно, потому что с Дженсеном это продолжалось так недолго. Потому что хотя это и длилось всего две недели, он был по-настоящему замечательным. Добрым и внимательным. Он будет очень хорош для кого-то еще. Жаль, что эта кто-то не я.

– Никогда не знаешь, как все получится. Мы с Пег прожили вместе пятьдесят семь лет, – тихо сказал дедушка. – Она никогда всерьез не думала, что в итоге будет со мной, но так оно и вышло.

Я никогда не слышала историю знакомства родителей Коко, и дрожь в его голосе застала меня врасплох:

– Где вы познакомились?

– Она работала за стойкой в кафе ее отца, – покрутив в руке стакан, он наблюдал, как плещется янтарная жидкость. – Я заказал солодовый коктейль и потом смотрел, как она берет металлическую ложку, черпает мороженое, добавляет солод. Никогда не видел ничего подобного – ее движения меня просто завораживали.

Я замерла, боясь его перебить, потому что складывалось впечатление, что он рассказывает важнейшие вещи, которые помогут мне лучше понять, какие чувства я испытывала, а какие нет. Благодаря чему мои мучения прекратятся.