Прекрасные незнакомки. Портреты на фоне эпохи

Женившись, я поселился тоже в Царском Селе… в отсутствие Гумилева навещал Ахматову, всегда какую-то загадочно-печальную и вызывавшую к себе нежное сочувствие… Она еще не печаталась в журналах, Гумилев «не позволял». Прослушав некоторые из ее стихотворений, я тотчас предложил поместить их в «Аполлоне».

Итак, стихи, написанные в те годы Ахматовой, покорили русского читателя (в первую очередь русских читательниц), сразу сделали ее знаменитой в России и в русском рассеянье… Песню на ее знаменитые ранние стихи четверть века распевал на своих эмигрантских гастролях великий русский шансонье Вертинский, и даже публика в глухом придунайском местечке Румынии требовала непременного исполнения «песни за короля» После возвращения Гумилева из Африки Анна поехала в Киев, а оттуда вдруг одна, без мужа, своевольно уехала в Париж и там встретилась с Модильяни.

Он, если верить надиктованному ей рассказу, писал ей из Парижа безумные письма о любви. Так я и написал когда-то в своей скромной книжечке, которая вышла в конце прошлого века, заработав упреки в нескромности в адрес автора. Но наука идет вперед, и в начале нового XXI века те самые литературоведы, которые упрекали меня в нескромном проникновении в жизнь великой женщины, отбросив научную скромность, сделали новые, совершенно удивительные открытия. Они отыскали мемуары и письма, из которых стало очевидным, что Ахматова уехала в Париж вовсе не одна, да и не к одному только Модильяни, а отправилась туда с новым, куда более серьезным и важным для ее жизненных планов любовником, с петербургским писателем и издателем Георгием Чулковым. Бурный роман с ним вспыхнул у нее еще в декабре 1910 года и не был тайной ни для кого, даже для терпеливой жены Чулкова, которая весной 1911 года как раз и ждала мужа в Париже.

То, что он приехал не один, а с чужой женой, ее, вероятно, не сильно удивило, потому что Чулков был неутомимым и опытным соблазнителем, к чему она уже отчасти притерпелась. Свои отношения с женой, с Ахматовой и прочими молодыми сочинительницами, мечтающими о литературной славе, Чулков и сам описал позднее в своей книге «Годы странствий», но из всех его годов, всех его странствий и неустанных трудов на ниве любви и родной литературы мы выберем для короткого рассказа лишь ахматовский эпизод. Всего нам не объять, ибо Чулков был человек знаменитый. Он отбыл еще в студенческие годы ссылку в Якутии, занимал пост редактора в журнале Гиппиус и Мережковского, сам издавал журнал, изобрел собственную философию «мистического анархизма», издавал книги своих стихов и рассказов, сочинял пьесы, даже готовил шеститомное собрание своих сочинений. Вдобавок он был известен незаурядным женолюбием и тем, что постоянно продвигал в печать какое-нибудь юное дарование, причем вполне успешно. И при этом благосклонно принимал знаки благодарности…

Весь Петербург знал, что Чулков дружил с Блоком, таскал его по злачным местам петербургских окраин, наставлял Блока в науке наслаждений, а попутно соблазнил его жену. В общем неудивительно, что на молодую поэтессу Анну, едва той осенью приподнявшую ногу, чтобы ступить на самую первую ступень поэтической славы, знакомство с таким человеком произвело огромное впечатление. Притом не просто знакомство, а настоящий взрослый роман со знаменитым литератором, редактором, критиком, рецензентом, вершителем литературных судеб! Позднее, в своих «Годах странствий» Чулков довольно красочно описал начало их романа: Гумилев в Абиссинии, одинокая дама на вернисаже, опытный и возбужденный добычей охотник подстерегает ее у выхода, провожает на вокзал и там, в вокзальном буфете, до утреннего поезда обольщает рассказами из жизни литературного Олимпа, а она читает ему недавно написанные стихи и получает высочайшее одобрение, обещание помочь… Голова у дамы идет кругом.

После возвращения Гумилева в Петербург их свидания перенесены в родственный Киев. Тут-то и выясняется, что Чулкова ждут в Париже его верная страдалица-жена и родная сестра (та самая, что позднее была брошена Ходасевичем). Отчего бы и Анне не махнуть с ним в Париж? Денег на ее счет Гумилев положил достаточно, вот и махнула, уехала чуть не на три месяца… Все эти волнующие подробности отыскала и предала гласности Алла Марченко.

Понятно, что все эти месяцы на свободе виделась Ахматова не с одним только маститым Чулковым. Были у Анны и другие дела в Париже. Весной 1911 года Модильяни никуда из Парижа не уезжал, и если Амедео ничего про все это не написал, то он и не оставил их встречи без весьма убедительного художественного следа (до поры от мира сокрытого).