Читаем Прекрасные незнакомки. Портреты на фоне эпохи полностью

Прекрасные незнакомки. Портреты на фоне эпохи

Но в тот раз время для разрыва еще не пришло, казалось, что все поправимо, и неотвязно стояло в памяти Марины воспоминание об их первой встрече:

Могу ли не вспоминать яТот запах White-Rose и чая,И севрские фигуркиНад пышащим камельком…Мы были: я – в пышном платьеИз чуть золотого фая,Вы – в вязаной черной курткеС крылатым воротником.Я помню, с каким вошли ВыЛицом – без малейшей краски,Как встали, кусая пальчик,Чуть голову наклоня.И лоб Ваш властолюбивыйПод тяжестью рыжей каски,Не женщина и не мальчик, —Но что-то сильней меня!С каким-то глядевшим косо,Уже предвкушая стычку, —Я полулежала в кресле,Вертя на руке кольцо.Вы вынули папиросу,И я поднесла Вам спичку,Не зная, что делать, еслиВы взглянете мне в лицо.Я помню – над синей вазой —Как звякнули наши рюмки.«О, будьте моим Орестом!»,И я Вам дала цветок.С зарницею сероглазойИз замшевой черной сумкиВы вынули длинным жестомИ выронили – платок.

Прошла весна 1915-го. Влюбленные дамы, путешествуя вместе, приехали в Коктебель, где каждый их шаг провожали встревоженные взгляды мужа Марины и влюбленного в нее Макса Волошина.

Красота, не увянешь за лето!Не цветок – стебелек из стали ты,Злее злого, острее острогоУвезенный – с какого острова?Все усмешки стихом парируя,Открываю тебе и миру яВсе, что нам в тебе уготовано,Незнакомка с челом Бетховена!

Конечно, стихи эти ничего не могли да и не хотели скрыть ни властолюбия, ни сластолюбия этих стальных женщин Серебряного века, ни названия знаменитого острова Лесбоса, ни жестокой нежности этих рук, этих тонких пальцев… Цветаева долго не решалась напечатать эти стихи, зато в первой книге ее возлюбленной Софьи Парнок (книга которой вовсе не прошла в России незамеченной) было много стихов, обращенных к Марине. Вот одно из самых знаменитых, предваряемое строкой из Сафо:

«Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою» —

Ах, одностишья стрелой Сафо пронзила меня!Ночью задумалась я над курчавой головкою,Нежностью матери страсть в бешеном сердце сменя, —«Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою».Вспомнилось, как поцелуй отстранила уловкою,Вспомнились эти глаза с невероятным зрачком…В дом мой вступила ты, счастлива мной, как обновкою:Поясом, пригоршней бус или цветным башмачком, —«Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою».Но под ударом любви ты – что золото ковкое!Я наклонилась к лицу, бледному в страстной тени,Где словно смерть провела снеговою пуховкою…Благодарю и за то, сладостная, что в те дни«Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою».

сследователи считают, что именно на эти стихи отвечает у Цветаевой легко опознаваемая строка: «В оны дни ты мне была как мать».

В книге стихов Софьи Парнок, как и в более поздних стихотворениях самой Марины Цветаевой (равно как и в стихах Людмилы Вилькиной или, скажем, Зинаиды Гиппиус) повторяются обычные лесбийские образы – заветный остров Лесбос (помню, как добравшись до него однажды в конце 70-x, я не нашел на нем следов великой Сафо, зато обнаружил два мраморных фаллоса незаурядной красоты и размеров):

«Лесбос! Песнопенья колыбель на последней пристани Орфе!» – восклицала Софья Парнок в стихотворении, посвященном Цветаевой. Марина откликнулась на эти строки позднее, в 1921 году, после своей пылкой связи с актрисой Сонечкой Голидэй:

Перейти на страницу: