Прекрасные порочные ангелы

Его предательство подкашивает мои ноги. Я падаю на диван и закрываю лицо.

— Вот каким способом ты хочешь избавиться от меня.

Николас тут же оказывается на коленях у моих ног.

— Посмотри на меня. — Он убирает мои руки и хватает за подбородок. — Я не хочу избавляться от тебя. Я хочу, чтобы у тебя снова была семья. Как же ты не понимаешь?

Но я помню последние слова отца, помню последний взгляд матери. Они смотрели так, будто я не их дочь. Будто я никто… пустышка, шлюха…

Я начинаю плакать и качать головой. Я не хотела устраивать сцен, но не желаю возвращаться. Не хочу видеть в их глазах то, что видела.

— Девочка моя. — Николас целует мое лицо, слизывая слезы. — Не плачь. Прости меня. Прости, но ты должна понять.

Он целует и целует, и вскоре я начинаю отвечать. Потому что хочу снова забыться в его опытных руках. Хочу почувствовать себя любимой, хотя знаю это не так. Он не любит меня по-настоящему. Я привлекаю его, даю стимул как мужчине.

Губы Николаса уже смыкаются на моем соске. Он снимает с меня платье, и я раздвигаю шире ноги, продолжая сидеть на диване. Николас стоит на коленях между моих ног и, оставив в покое мою грудь, с восхищением смотрит на меня всю. На мне черное кружевное белье и чулки. Я поднимаю руки и взбиваю дорогущую прическу. Рыжие пряди волнами падают на мои плечи.

— Боже… — шепчет он и судорожно расстегивает пиджак. — Эта ночь должна была быть другой.

— Не говори больше об этом. — Я помогаю ему снять рубашку и брюки.

Мне все еще больно, и я считаю это предательством, но я позволяю ему снова и снова обладать мной прямо на полу гостиной. Я отдаюсь ему со всей страстью, на которую способна, потому что знаю, что это последний раз, когда он касается меня.

Глава 2

Линдси

Пальцы моих ног касаются холодного пола. Я осторожно убираю руку Николаса со своей талии и поднимаюсь с кровати.

Мы уснули совсем недавно, перебравшись из гостиной в спальню. Точнее, уснул он. Я не сомкнула глаз, пару часов слушая его размеренное дыхание. Я уже решила, что сделаю. Потому что просто не могу вернуться к родителям. В голове, словно заевшая пластинка, крутятся слова Николаса. Мой отец согласился встретиться с ним. Это значит, они с мамой уже решили, что со мной делать.

Стараясь не шуметь, я на цыпочках иду в гардеробную и включаю там свет, закрыв за собой дверь. Здесь столько вещей, и нет ни одной из тех, что я носила раньше. Здесь нет ни одной вещицы, которую не купил бы мне Николас. Но я не собираюсь сейчас строить из себя фифу. Не могу же я уйти голой.

Я надеваю потертые джинсы, толстовку с американским флагом и кеды. Без косметики я выгляжу даже моложе своих двадцати, так что не стоит даже пытаться наложить макияж. Да и он ни к чему. В самом нижнем ящике встроенного комода находится единственное, что принадлежит мне. Я открываю ящик и достаю маленькую черную коробочку. В ней сережки из белого золота с настоящими сапфирами. Бабушка подарила мне их, когда мне исполнилось шестнадцать. Это единственное, что я взяла с собой из прошлой жизни.

Запихнув коробочку в карман толстовки, я тихо выхожу из гардеробной. Николас спит, положив одну руку на живот. Несколько секунд я любуюсь этим мужчиной, который действительно хочет помочь мне. Но сейчас я не готова принять от него помощь. Мне не тяжело оставлять его, мое сердце до сих пор молчит. Но я буду скучать.

Багровые лучи поднимающегося солнца освещают комнату. Я четко вижу каждый мускул его мужественного и совершенного тела. Он сделал мне много добра, но я не могу сейчас поблагодарить его за это. Рискуя всем, я подхожу к кровати и оставляю легкий поцелуй на его торсе. Почти незаметный. Если я поцелую его в щеку, он почувствует мой запах и проснется.

В гостиной я нахожу свою сумочку и секунду подумав, беру немного наличных. Они мне нужны на первое время, пока не продам серьги.

Грэга нет, потому что Николас отправил его домой вчера вечером. Я могу лишь опасаться, что меня узнает швейцар. Промчавшись через лобби, спешу к выходу. Не думаю, что меня узнали служащие, иначе бы остановили. Когда я оказываюсь на улице и вдыхаю утреннюю прохладу, меня начинает колотить. Легкий мандраж постепенно перерастает в настоящую панику. Куда мне идти? Кому я нужна? Как же я буду жить?

Я оглядываюсь и снова прячу волосы под капюшон. Руки ничем не заняты, и я прячу их в карманы. Я даже не знаю, как добраться до окраины города и снять номер в каком-нибудь мотеле. Всю мою жизнь меня возили на машине и сопровождали, и я даже толком не знаю родной город. Стараюсь дышать часто-часто, и постепенно паника отступает.

— Все хорошо, — говорю себе. — Ты справишься.

Я справлюсь. Я столько всего знаю и умею. Ведь я смогу пользоваться своими умениями, например, устроиться куда-нибудь. Это только сейчас все кажется таким ужасным. Но постепенно смогу привыкнуть и адаптироваться. С другой стороны, это важный жизненный урок. Я обязана его усвоить.

* * *