Прекрасные создания

Из-за дождя воздух в комнате казался горячим и влажным. Как странно! Почему окно открыто? В голове пульсировала боль. Я упал назад на подушку, и сон немного отступил. Вокруг безопасность и уют моей комнаты и нашего древнего дома. Я лежал на скрипучей деревянной кровати, где представители шести поколений Уотов преспокойно спали до меня и не проваливались в черные дыры. И с ними, наверное, никогда не случалось ничего подобного.

Я посмотрел на потолок, окрашенный в синий небесный цвет, чтобы шмели-плотники не устраивали здесь своих гнезд. Что происходит? Этот сон снится мне уже несколько месяцев. Он не запоминается целиком, но та часть, которую я знал, всегда повторяется. Девушка падает, и я падаю. Я пытаюсь помочь ей, удержать ее, но не нахожу опоры. И знаю, что, если не получится удержать девушку, с ней случится что-то ужасное. Но это немыслимо. Я не вынес бы такой потери. Похоже, я влюбился в эту незнакомку — влюбился даже не с первого взгляда, а до него!

Происходящее представлялось мне чистым безумием, потому что она была просто девушкой из сна и я даже не знал, как она выглядит. Мой кошмар длится уже который месяц, но я никогда не видел лица незнакомки или просто не мог запомнить его. Каждый раз, когда я терял ее во сне, оставалось лишь жуткое чувство отчаяния. Рука девушки выскальзывала, и мой желудок буквально переворачивался — так чувствуешь себя на американских горках, когда тебя бросает вниз на большой нисходящей петле. Бабочки в животе. На мой взгляд, дурацкая метафора. Скорее, похоже на пчел-убийц.

Впечатления от сна ослабевали. Я уже подумывал отправиться в душ. Наушники по-прежнему болтались на шее. Я взглянул на айпод и увидел в списке песню, которую еще не слышал. «Шестнадцать лун». Откуда она взялась? Я выбрал ее для воспроизведения. Зазвучала мелодия. Голос я не узнал, но песня казалась смутно знакомой.

Шестнадцать лун, шестнадцать лет,
Шестнадцать ужасов из бездны,
Шестнадцать грез, и плач во сне,
Твое паденье неизбежно...

Музыка навевала уныние и бросала в дрожь. Какой- то гипнотический эффект.

— Итан Лоусон Уот!

Крик Эммы прорвался через мелодию. Я отключил айпод и, отбросив покрывало в сторону, сел на кровати. Можно было подумать, что на простыню швырнули горсть песка. Однако я знал, что это было не так. Просто засохшая грязь. Она чернела и у меня под ногтями — как в прошлый раз, когда я видел сон с исчезавшей девушкой.

Смяв простыню, я сунул ее в корзину для белья под потный тренировочный костюм. Уже в кабине душа, натирая руки мылом, я попытался забыть о назойливом кошмаре. Его последние обрывки исчезали вместе с грязью, уходившей в отверстие стока. Я верил, что если не буду думать о нем, то ничего плохого не случится. Это был мой подход ко многим ситуациям, возникавшим в жизни. Я практиковал его уже несколько месяцев. Но он не действовал в случае с девушкой из сна. Я не мог сопротивляться мыслям о ней. Раз за разом я возвращался к снам о незнакомке, по-прежнему не находя никаких объяснений. Что тут скажешь? Это стало моей тайной. Мне исполнилось шестнадцать лет, и я влюбился в девушку, которой не существует на свете. Я медленно сходил с ума.

Я тер руки и ногти, а мое сердце стучало в бешеном ритме. Я чувствовал ее запах, который не могли заглушить мыло «Айвори» и шампунь из местного супермаркета. Пусть очень слабый и едва уловимый, но он оставался со мной. Лимоны и розмарин.

Я спустился вниз. Там было все по-старому, и это обнадеживало. Эмма поставила на стол бело-голубой китайский поднос — «старый боевой дракон», как называла его мама, — с яичницей, беконом, тостами, маслом и овсяными хлопьями. Эмма, наша экономка, больше соответствовала по статусу бабушке. Хотя и по уму, и по сварливости она превосходила всех моих настоящих бабуль. Эмма практически вырастила меня. И до сих пор она считала своим долгом «поставить меня на ноги», несмотря на мой рост в шесть футов и два дюйма. Этим утром я чувствовал себя до странности голодным, как будто целую неделю ничего не ел. Яйцо и два куска бекона немного улучшили настроение.

Я усмехнулся и прогудел с набитым ртом:

— Не экономь на мне, Эмма. Все-таки первый день школы.

Она поставила на стол большой стакан с апельсиновым соком и огромную кружку молока — только это и пьют в Гэтлине и его окрестностях.

— У нас что, закончилось шоколадное молоко?

Кто-то не может жить без колы или кофе, а я люблю шоколадное молоко. По утрам я всегда выпрашивал его у Эммы.

— А-к-к-л-и-м-а-т-и-з-а-ц-и-я.

Она обожала кроссворды, чем больше, тем лучше. И всегда так артикулировала слова, что, казалось, шлепала вас буквами по голове.

— Привыкай к тому, что едят все люди. И не думай, что выйдешь из дома, пока не выпьешь эту кружку молока.

— Слушаюсь, мэм.

— Я смотрю, ты уже вырядился.