Прекрасные создания

— Одну минуту, миссис Линкольн.

Я включил свет на крыльце и дважды повернул ключ в замке. Но дверь не желала открываться. Я взглянул на задвижку. Замок оказался закрытым. Что за чудеса?

— Итан!

Я снова повернул ключ, но, едва мои пальцы разжались, задвижка с громким стуком вернулась на место.

— Миссис Линкольн, извините, дверь заклинило. Она не открывается.

Я со всей силы толкнул дверь плечом. Вдруг передо мной на пол упал какой-то предмет. Нагнувшись, я увидел, что это дольки чеснока, завернутые в носовой платок Эммы. Такие обереги, насколько мне было известно, висели у нас на всех окнах и каждой двери. Эмма постаралась перед Хеллоуином. А дверь по-прежнему не поддавалась. Возможно, это действие той же силы, которая несколько дней назад открыла для меня кабинет отца? Странно, что замки в нашем доме начали функционировать самостоятельно. Я не понимал, что происходит.

Придержав задвижку в открытом положении, я еще раз толкнул дверь плечом. Она распахнулась настежь. На крыльце в свете тусклой лампы стояла миссис Линкольн. Ее темный силуэт казался каким-то зыбким. Взглянув на приставку в моей руке, она неодобрительно покачала головой.

— Эти игры когда-нибудь разрушат твой мозг, Итан Уот.

— Да, мэм.

— Я принесла тебе пирожные. Чтобы ты помнил о моем расположении к тебе.

Она выжидающе приподняла тарелку. Нужно было пригласить ее войти. Этого требовал гэтлинский этикет. Такой свод правил назывался у нас «хорошими манерами» или «южным гостеприимством». Но недавно я пригласил Ридли в дом Лены и совершил большую ошибку. Меня охватили сомнения.

— Почему вы приехали ночью? Вашего сына здесь нет.

— Конечно, его здесь нет. Он на вечеринке у Сноу. Там сейчас вся молодежь из вашей школы. Они веселятся и празднуют. Конечно, мне пришлось позвонить, чтобы обеспечить моему мальчику приглашение. В последнее время он вел себя отвратительно.

Я по-прежнему не приглашал ее в дом. Я знал миссис Линкольн всю жизнь. Она всегда казалась мне странной: то занималась изъятием книг с библиотечных полок, то увольнением учителей из нашей школы. За один вечер она могла погубить репутацию добропорядочного человека. Но в последнее время она вела себя несколько иначе. Ее крестовый поход против Лены отличался от предыдущих акций. Миссис Линкольн было свойственно осуждать других, но в ее отношении к Лене явно чувствовалась предвзятость.

— Мэм, что вы хотите от меня?

Она выглядела излишне возбужденной.

— Я принесла тебе пирожные. Пригласи меня в дом, и мы поговорим о твоем будущем, Итан. Ты же знаешь, как хорошо я отношусь к тебе. Это не твоя вина, что девчонка приворожила тебя. Ты сейчас мог бы веселиться на вечеринке вместе с друзьями. С теми парнями и девушками, которые выросли в нашем городе.

Она протянула мне шоколадные пирожные — липкие, двухслойные, с помадкой. Такие сладости всегда продавались на ярмарках печеных изделий, которые устраивала баптистская церковь. Я вырос на этих пирожных.

— Итан?

— Да, мэм?

— Я могу войти?

Все мое тело напряглось. Я покрепче сжал пальцами игровую приставку. Вид пирожных вызывал отвращение. У меня вообще пропал аппетит. Я не принял бы от нее ни крошки. К тому же мой дом не желал впускать ее на порог. Он, как и особняк Равенвуда, вдруг обзавелся собственным разумом, и наши мнения насчет миссис Линкольн сошлись.

— Нет, мэм.

— Может, передумаешь?

— Нет, мэм.

Мать Линка сузила глаза и вытянула руку с тарелкой, как будто все равно хотела войти в дом. Но тарелка отскочила в сторону, словно ударилась о невидимую стену. Она перевернулась, упала на крыльцо и разбилась на тысячи осколков, которые вместе с кусками шоколадных пирожных усеяли половичок с надписью «Счастливого Хеллоуина! ». Когда Эмма утром увидит это безобразие, ее ярости не будет предела. Миссис Линкольн медленно попятилась и вскоре исчезла в темном салоне своей машины. «Песок пустыни» унес ее прочь.

«Итан!»

Голос Лены вырвал меня из сна. Похоже, я сам не заметил, как уснул перед телевизором. Марафон ужастиков закончился, и на экране мельтешил серый пух.

«Дядя Мэкон! Итан! Помогите!»

Крик Лены заставил меня вскочить на ноги. Ее голос дрожал от ужаса. Внезапно моя голова наполнилась невероятной болью. Я даже забыл, где нахожусь.

«Кто-нибудь! Пожалуйста, помогите!»

Входная дверь была широко открыта. Она раскачивалась, хлопая на ветру. Громкие звуки рикошетом отдавались от стен, напоминая выстрелы.

«Дядя, ты же говорил, что в доме я буду в безопасности!»

Равенвуд! Я схватил ключи от «вольво» и побежал к гаражу.

Я не помню, как добрался до Равенвуда. Несколько раз машина едва не слетела в кювет. Перед глазами стоял туман. Боль Лены была такой сильной, а наша связь — настолько ощутимой, что я находился на грани обморока. Ее чувства передавались мне. Она кричала, кричала непрерывно с того момента, как я проснулся. Нажав на рычаг с полумесяцем, я вбежал в ее дом.